Я подошел к Владиславу, оперся о фальшборт.
– Забавно, полгода назад мы медленно ползли в Ситцен, а сейчас уплываем от него на всех парусах, - поправив очки, тихо сказал он.
– Жалеешь? – также тихо спросил я у друга.
– Скажем так, становиться учеником государственного преступника так рано я не планировал.
– Будь оптимистом, нас тоже могли включить в приказ на арест, – не удержался я.
– Такой вероятности исключать нельзя, – признал Влад и, не скрывая иронии, продолжил: – Тогда получается, мы с братом побили семейный рекорд. Есть чем гордиться.
– Кстати, об этом… Спасибо, что отпустил с нами Юлия. И дал ему эту побрякушку.
– Если бы я знал, что все так обернется, то запер бы его дома и приковал к кровати, – подумав, признался он. – Но я недостаточно тщательно проверил слова профессора Кохорна, неправильно просчитал ситуацию. Моя ошибка.
– Думаю, если бы не эта ошибка, мы с тобой не разговаривали. Кстати, откуда у вас такая вещица?
Владислав странно улыбнулся. Словно он одновременно гордился этим фактом и его стыдился.
– Я уже говорил, что моя семья много лет служит Светлому. И он нас щедро вознаграждает. И да, меня назвали в честь деда по матери, а Юлия – по отцу.
Я задумался, а потом пожал плечами.
– Прости, я сейчас не способен решать ребусы.
– Мой дед – понтифик Юлий Третий. Тот самый, что подписал унизительные кондиции и признал верховенство светской власти.
У меня ушла минута, чтобы понять смысл сказанного.
– Точно! Я же про него еще отвечал на экзамене на истории, второй вопрос в билете.
– Обидно, что он единственный понтифик из нашего рода, про которого спрашивают на вступительных, – рассмеялся Влад.
Я поперхнулся.
– Из вашего рода?
– Последние пятьсот лет – это наша семейная забава: назначать главу церкви. Обычно мы справлялись своими силами, но иногда приходилось заключать ситуативные союзы и ставить марионетку из другой клики. Пост великого понтифика занимали мой родной и двоюродный деды, а также бесчисленное количество прадедов. И даже одна из прапрабабушек.
– Но вы же не маги, вы не… – начал я, но Влад меня перебил:
– Да, когда-то в этом была наша сила. Кровавые терпели нас, смотрели свысока. Верующие, земли, золото, армия и знания – если нет колдовства, значит это ничего не стоит.
Я удивленно посмотрел на друга, он пояснил:
– Пара-тройка прелатов, изгнанных из своих родов, и дюжина реликвий из Мертвых земель. Одну из них ты видел вчера. Но на этом все. В глобальном раскладе даже не смешно.
– А потом пришел король Мехелена…
– Да, и наш дед повел себя очень глупо, слишком поздно понял, что его бьют единым магическим кулаком. Пусть у него сломаны некоторые пальцы, а сжимается он только из страха и жадности, но для нас это оказалось слишком. Юлий Третий подписал кондиции, а потом отрекся от святого престола. После этого моего отца отправили в ссылку в холодную Ибирь. Там он и познакомился с моей мамой.
– Подозреваю, не самой простой мефрау?
– Верно. Ее семья владеет крупнейшими рудниками ибирской провинции. Тоже «простецы», которые ничего не стоят в глазах благородных. Приданого хватило на взятки и снятие с моего отца всех ограничений. Потом он выбил себе место епископа на Вильгельмине. Дальнейшую историю ты знаешь.
– А остальное ваше семейство? Что с ним случилось?
Влад стал с интересом рассматривать морской пейзаж. Потом тихо ответил:
– Старость, непомерные амбиции и яды. Все это сгубило тех, кто остался в святом граде.
– Мне жаль.
– Спасибо. Даже если это просто вежливость, все равно спасибо.
Несколько секунд мы молчали, а потом Владислав спросил:
– А у тебя какая история?
– На самом деле, довольная банальная. Особенно на твоем фоне. Моим первым наставником был Адриан Камет. Генерал, боевой маг, целитель, некромант и прочая, и прочая. Такой чести я удостоился благодаря тете, они… – я замялся, но Влад пришел мне на помощь.
– Старые сердечные друзья. Я понял.
– Да, отличное определение. Ну и еще последние лет семь Адриан пытался играть роль моего опекуна. С переменным успехом. Ну а моя история, фактически продолжение его. Наверное, на этом все.
Владислав поправил очки и нейтральным тоном сказал:
– Скромно. Я-то думал, что ты бастард какого-то старшего рода. Разный цвет глаз, линза, таланты и обучение у Соддерна намекали об этом.