Сидят, фантазируют, друг друга перебивают.
Много напридумывали. А вот сумеют ли сами снять? Или опять дядю Аркадия просить?
— Отпуск у него уже кончился, — сказал Костя. — Теперь времени меньше… Давайте все-таки попробуем сами. Пусть покажет, расскажет. Идемте ко мне. Суббота, папа дома сейчас… Идем? — И Костя вопросительно посмотрел на Галку.
— Вы… сами лучше сходите, — застеснялась та. — Я книгу пока здесь почитаю. — Она взяла книжку и раскрыла ее. — Ну, что же вы?
Когда поднимались по лестнице, Гринька не удержался и хитровато сказал:
— А я тогда видел тебя с Галкой.
— Когда?
— Еще давно, до каникул… Смотрю с балкона — идете рядышком. Было?
— Это когда с урока ты дернул? — догадался Костя. — Было. Она как раз про тебя рассказывала…
— Идут, ни на кого не смотрят!
Костя вынул ключ, но дверь отпирать не спешил. Не менее хитровато посмотрел на Гриньку.
— А кто записочки ей писал? Пуд мороженого обещал? Она и про это сейчас рассказала.
Гринька смущенно хмыкнул.
— Давай открывай. Один — один. Ничья…
Аркадий Федорович играл с Леночкой в шашки. Увидев по лицам ребят, что хотят что-то сказать ему, он «ошибочно» двинул шашку, готовую пройти в дамки, влево, и дочка, вскрикнув от радости, мигом «съела» ее, по пути ухватила еще две шашки и сама оказалась в дамках.
— А победа была так близка, — разочарованно вздохнул отец. — Ну, орлы, опять что-то, вижу, придумали?
— Ага, придумали. Пап, мы сами фильм можем снять?
— Сами, значит? — усмехнулся Аркадий Федорович. — Фильм, говорите? — Он достал из ящика серванта сумку с кинокамерой, вынул ее и сказал: — Кнопку нажимать — дело нехитрое. Павел, диафрагму поставил и — пошло крутиться. Это вы запросто сможете. Не сомневаюсь. А вот что снимать и зачем… — В другой комнате зазвонил телефон. — Дочка, — попросил отец, — послушай…
— Пап, — открыв дверь, сказала Леночка, — это тебя спрашивают. Какой-то дядя.
— Можете покрутить пока. — Аркадий Федорович полонил кинокамеру на стол и пошел к телефону.
— Видишь! — обрадовался Костя. — Снимать просто. А что снимать — мы ведь знаем. Такой фильм заделаем! Возьмем кассеты, пленкой зарядим и утром — на речку! Жалко, что Симка в лагерь уехал… Гринь, ты слушаешь?
Гринька слушал. Только не Костю, а то, что доносилось из другой комнаты:
— Прекрасно, Владислав!.. Нет-нет, зачем же, прямо в цех приходи… Да, Владислав, покажу, познакомлю… В понедельник и приходи. Спросишь меня. Фамилию-то мою знаешь?.. Киселев. Старший вальцовщик. Там всякий укажет… Что ж, до встречи.
Когда он вновь вышел к ребятам, то сразу увидел зеленые уставившиеся на него глаза Гриньки. Аркадий Федорович чуть кивнул ему и спокойно, будто не сомневался, что все так и должно быть, пояснил:
— У нас на стане предложил ему работать. Вот позвонил сейчас: согласен, в понедельник придет.
Костя недоумевающе посмотрел на отца, а тот, быстро подсев к ним, сказал, продолжая прерванный разговор:
— Так что снять фильм и просто и очень непросто. Сценарий нужен, Костик.
— Так сценарий есть у нас! Колоссальный сценарий! Правда, Гринь?.. Сидели сейчас и придумывали. Мы с Гриней и… Галя. Она такая фантазерка! Рассказывает интересно. Она вместе с Гриней учится. А живет в шестом доме. Да ты, пап, знаешь — дом напротив нашего. Видишь? Вон дом ее. — Костя показал рукой в открытое окно, будто отец и ведать не ведал, где находится этот огромный пятиэтажный, на восемь подъездов дом номер шесть.
Даже Леночке показалось смешным, что брат так долго растолковывает совершенно понятные вещи.
— И я знаю Галин дом!
— А сама Галя, — небрежно сказал Костя, словно это было самым несущественным в его рассказе, — на лавочке сидит. Читает книжку.
— Так надо позвать ее сюда! — тотчас оживился Аркадий Федорович. — Просто не понимаю тебя: говоришь о фильме, а главный сценарист в это время скучает на лавочке!
— Пап, значит, позвать Галю? — спросил Костя.
— Конечно! И не тяни, пожалуйста.
— Тогда я сейчас! — Костя вскочил и побежал к двери.
