— В предумышленном покушении на убийство. И наверняка посадят — даже, если удастся доказать, что был в состоянии аффекта.
— Тогда как же его освободят? — удивился Петр. — Разве они смогут замять такое дело?
По лицу Казакова проскользнула ироническая усмешка.
— Дело, конечно, замять нельзя, но сделают хитрее: следствие получит новые показания свидетелей — в пользу Дмитрия.
— Теперь понял. Трудное это дело и стоит денег, — заключил Петр. — Ты уверен, что они с ним справятся?
— Уверен, так как я им в этом помогу. Возьму на себя самое трудное.
Он перевел дыхание и объяснил:
— Главные свидетели, кто может спасти Дмитрия — это девушки. Одна из них его сожительница, а другая — партнерша пострадавшего, из-за которой и вышла драка.
— Так что, милицейские не могут взять с них нужные показания? — с досадой перебил его Петр. — За что тогда с нас деньги лупят?
— С девицы, из-за которой подрались, возьмут — и с других тоже. Все покажут, что твой бузотер ранил ее кавалера случайно, и тот во всем сам виноват. А вот с подругой Дмитрия, боюсь, у них ничего не выйдет.
— Это почему же? — возразил Петр. — В милиции это делать умеют.
На лбу Казакова собрались морщины.
— Ну как тебе покороче объяснить? В общем, Дмитрий там ее очень сильно оскорбил, и она не желает его выгораживать. Девка такая, что угрозами ее тоже не возьмешь. Тут может коса найти на камень.
— А ты что сделаешь, если они не берутся? Влюбишь в себя? — с иронией поинтересовался Петр. — Думаю, опытный следователь скорее ее уговорит.
— Нет, Петя, только я могу это сделать и самым простым путем: предложу деньги. Она небогата, одна растит дочку — и это решит дело, — убежденно ответил Казаков и добавил: — Если, конечно, сумею найти к ней подход.
Его доводы убедили Петра, и он удовлетворенно заключил:
— Что ж, Витя, действовал ты молодцом. Остается довести дело до конца.
* * *
Зоя работала маляром в строительной фирме, дела которой шли из рук вон плохо. Как раз был день зарплаты, и она с кислым видом отошла от кассы, пересчитывая свою жалкую получку, когда дверь бухгалтерии приоткрылась, и ее окликнули:
— Зойка, тебя кто-то важный спрашивает по телефону! Вроде, представитель какого-то благотворительного фонда.
Звонил ей, конечно, Казаков, а назвался представителем, чтобы сразу заинтересовать Зою и вызвать на контакт. И когда она взяла трубку, уверенная, что произошла ошибка, еще больше изумилась, услышав:
— Это Зоя Трофимовна Линчук? Вы мать-одиночка, и у вас есть двухлетняя дочь Елена?
— Да, так. А кто вы? — пролепетала Зоя и испуганно заявила: — Хоть мне и трудно, но дочь я в приют не отдам!
— Не об этом речь, Зоя Трофимовна! Никто не собирается отнять у вас дочь! Мы просто хотим оказать вам материальную помощь. Наш фонд и создан для поддержки матерей-одиночек.
Не давая ей опомниться, Казаков предложил:
— Поскольку я прибыл сюда всего на два дня, давайте встретимся сегодня же! Я вручу вам деньги, и надо будет оформить документы. Все это можно сделать в холле моей гостиницы.
Он назвал гостиницу — одну из лучших в городе, и Зоя застенчиво возразила:
— Нет, туда меня не пустят. Лучше в другом месте, например, на почтамте.
— Со мной вас куда угодно пустят! — уверенно заявил Казаков. — Так что приезжайте к пяти часам, и я вас встречу у подъезда. Это устроит?
Зоя растерялась и не знала, что ответить. «Какая-то авантюра! Кому это вдруг понадобилось мне помогать? — тревожно думала она, так как отнюдь была неглупа. — Но, с другой стороны, мне позарез нужны деньги, а он их предлагает».
— Хорошо, я приеду, — наконец решилась она. — Какие нужны документы?
— Только паспорт, — ответил «благотворитель». — Ваша дочь там записана?
— Разумеется! — заверила его Зоя.
Ровно в пять, успев принарядиться, она подошла к подъезду гостиницы и была приятно удивлена, что ей приветственно помахал рукой очень элегантно одетый молодой господин в очках — его строгий облик вызывал доверие.
— Виктор Казаков, — представился он, слегка пожав ее руку. — Пройдемте в холл, и я вас долго не задержу.
Они прошли в гостиницу мимо огромного швейцара, который подозрительно уставился на Зою — таких «телок» он распознавал с первого взгляда, — но ничего не сказал. Там Казаков провел ее в укромный уголок, где стояли стол и два кресла, а когда уселись, открыл свой дипломат и, достав конверт, сказал:
— Здесь двести долларов. Это — единовременная материальная помощь. Но, — Виктор пристально посмотрел на нее поверх очков, — вы получите в пять раз больше, — чтобы усилить эффект, он сделал паузу, — если окажете содействие в одном благородном деле.
Однако, как раз это Зою успокоило. «Ну вот, я так и знала, — мысленно усмехнулась она. — Никто зря не швыряется бабками. Интересно, что ему надо? Ясно ведь, что не я сама. Как бы не продешевить». И, потупив глаза, спросила:
— А что это за дело? Оно, наверное, трудное — раз предлагаете штуку баксов.
— Совсем нетрудное, — заверил ее Казаков. — Но ответственное. Поэтому так дорого его ценим.
— Поня-атно, — протянула Зоя, решив поторговаться. — За него мне отвечать придется, — и с наглым намеком добавила: — Значит, дороже стоит.
«А она готова согласиться. Дело в деньгах, — мысленно обрадовался Виктор и, сделав вид будто колеблется, согласился:
— Ладно, мы вам набавим еще пятьсот, но это максимум!
И, вынув из дипломата лист бумаги с отпечатанным текстом, объяснил:
— Богатый человек, возглавляющий наш фонд, — друг вашего знакомого, Голенко. Ваша помощь нужна ему, чтобы вызволить друга из беды, и это благородное дело! Разве вы не согласны?
Лицо у Зои — даже под толстым слоем макияжа — сразу потемнело.
— Этот гад ползучий — предатель, и тюрьма для него — самое подходящее место! — запальчиво бросила она. — Пусть получит, что заслужил!
Явно сгоряча, она вернула Казакову конверт.
— Ничего не сделаю для этого негодяя! Мало он надо мной поиздевался!
Но умный Виктор знал, что это вспышка временная, и мягко произнес, отводя ее руку с конвертом.
— Одно к другому не относится, дорогая Зоя Трофимовна! Эти деньги вам даны как материальная помощь. А вот полторы тысячи долларов, — он вновь сделал паузу, — надо еще заработать, и мой совет: не отказывайтесь!
Зоя промолчала. По лицу было видно, что внутри нее идет борьба, а Виктор продолжал ее убеждать:
— Ну досадил вам этот Голенко, так стоит ли ему мстить? Больше он вас не побеспокоит: его друг, о котором, наверное, слыхали, берет к себе в Москву. А такие деньги вам здесь очень пригодятся!
Это решило дело. Зоя взяла в руки бумагу и, не читая, спросила:
— Я ее должна подписать? А меня саму за это не посадят?
— Не бойтесь! — заверил ее Казаков. — В ней вы лишь свидетельствуете, что пострадавший напал с ножом на Голенко, и вы видели, как он сам напоролся на свой нож. Вы и в дальнейшем должны утверждать это!
— А что? Ведь почти так и было, — приободрилась Зоя, беря протянутую им ручку. — Я все поняла и подтвержу это хоть под дулом пистолета.
* * *
На юге зимы почти не бывает. Вот и в тот день снег растаял, на улицах была слякоть, и шел мелкий осенний дождь. Но Дмитрий, выходя из тюремного изолятора, этого не замечал — у него было отличное настроение. А на улице его уже ждала машина. В ней сидел Казаков. Завидя Голенко, он приоткрыл дверцу и, махнув рукой, крикнул:
— Дмитрий, сюда!
Голенко плюхнулся на заднее сидение рядом с Казаковым.
— Большое спасибо, что вытащили из тюряги! — задыхаясь от радости, сказал он Казакову. — Я Пете век буду благодарен.
— Ты это выскажешь в Москве, а здесь не забудь поблагодарить Зою, — ответил Виктор. — Ей не меньше ты обязан тем, что вышел на свободу. Это она убедила судей, что ты невиновен, тогда как пострадавший упорно доказывал обратное.