— Давай, ма, лучше бухнем за это! — еле ворочая языком, предложил Дмитрий. — У тебя найдется?
— Когда это у меня не было? Но тебе хватит — ты и меня-то уже не видишь! — возразила Оксана, глядя на бессмысленное выражение глаз сына.
— Т-только п-по одной, — с трудом выговорил он и упал бы, не подхвати мать его под руки.
Так, крепко поддерживая, она привела Дмитрия в комнату и усадила за стол. Подумав немного, взяла из буфета рюмки, из холодильника — початую бутылку водки и налила себе и сыну. Как ни странно, когда выпили, он — уже клевавший носом, — ожил и радостно объявил:
— Ну никак не ожидал, что твой еврей отвалит каждому из нас по нескольку лимонов баксов. Это же — как в сказке!
— Да уж, невероятно! Просто не верится, что это произойдет! — радость переполняла Оксану и рвалась наружу. Она гордо выпрямилась на стуле, и в ее глазах зажглись мстительные огоньки. — Теперь уж никто из этих барынь не посмотрит на меня свысока, когда у нас будет все: и куча фирменного шмотья, и вилла, и яхта, и многое другое!
Дмитрий впервые видел мать в таком экстазе и, протрезвев, удивленно вылупил на нее глаза. А Оксана мечтательно продолжала:
— Представляешь, Митюша, как будет лебезить передо мной эта зазнайка-примадонна, мать Петьки — когда станет нищей? А ее мужик — гордый князь, что грозил меня упечь, если не отвяжусь от дурака Хлебникова — кто он будет тогда перед нами? Да что нам тогда все эти князья-бояре, всякие там министры с их вшивой зарплатой? Наплевать и растереть!
— Эк, ма, тебя повело. Бабки-то еще получить надо, — немного охладил ее пыл Дмитрий, но и сам высказал потаенную мечту: — Не дождусь, когда с Петькой поменяемся местами! Уж я его тогда погоняю — поболе, чем он меня.
— Думаешь, он станет на тебя работать? — усомнилась Оксана. — У него же эта... «голубая кровь». Ему ихняя гордость не позволит.
— Вот и ошибаешься, ма! Насчет гордости права, но куда он денется: семью-то кормить надо, а он потеряет все!
— А я тебе говорю — не станет. Эта порода мне, сынок, известна: умрет, но прислуживать не будет, — убежденно возразила ему мать.
Этим она только распалила Дмитрия.
— Давай поспорим, ма! Скоро убедишься, что я прав! — азартно заявил он, наливая себе и ей по новой. — Ты бы видела — как они живут. И сынишка у Петьки — что надо, и жена — шикарная шмара! На нее одну лимон баксов потратить не жалко. Нет, ма, он не такой дурак, чтобы все потерять.
Голенко аж захлебнулся от предвкушения своего торжества над другом детства, которому всегда так завидовал, и с циничной усмешкой заявил:
— Вот увидишь: я куплю Петьку с потрохами за его же бабки!
Глава 9.
Первые неудачи
По дороге опять были заторы и, когда выбрались из очередной пробки, Петр, взглянув на часы, досадливо поморщился. В десять ему делал доклад Казаков, а в пол-одиннадцатого уже начиналось оперативное совещание.
— Не люблю опаздывать! — недовольно бросил он Дмитрию. — Виктор наверно уже злится и прав: точность — вежливость королей.
«Еще не так скривишься, как узнаешь от него то, что произошло», — злорадно подумал Голенко, но вслух с небрежной усмешкой ответил:
— Так это короли, и они в каретах ездили — без пробок. У нас начальство не опаздывает, а «задерживается». Ничего, потерпит: ты — босс, а не он.
Еще накануне вечером он уже знал от Нины, что авантюра Резника удалась и огромные суммы с банковских депозитов концерна переведены на счета каких-то фирм, зарегистрированных в оффшорах. Их свидание в его номере прошло особенно бурно: много выпили за успех и будущее богатство, а потом уж он постарался ее ублажить!
Наконец, миновали Даниловскую площадь, лимузин въехал во внутренний двор, и Петр быстро поднялся на директорском лифте в свой кабинет. Казаков его уже ждал, сидя в кресле перед его столом и перебирая листки поступивших сводок. Лицо у него было мрачнее тучи.
— Извини, задержался! — сказал ему Петр, садясь в свое кресло. — Будто не знаешь, какие на дороге пробки. Никак не удается точно рассчитать время.
— Петр, что это значит? — лицо Казакова покрылось красными пятнами. — Ты одновременно оплатил счета каких-то оффшорных фирм, переведя им все средства концерна! Самолично — без ведома Совета директоров! Что случилось, Петя?
Юсупов недоуменно посмотрел на своего друга и помощника.
— Что за чушь ты несешь, Витя? Какие еще счета? Понятия об этом не имею!
Казаков поправил очки и пытливо посмотрел на Петра, как бы пытаясь заглянуть в его душу. Но у главы концерна был такой искренне непонимающий вид, что он, побледнев, схватился за сердце.
— Да что с тобой? Тебе плохо? — обеспокоился Петр, но исполнительный директор уже оправился от шока, и Петр по-деловому потребовал: — Ты доложи толком — что случилось!
Казаков еще минуту приходил в себя и лишь потом, севшим голосом, объяснил:
— Раз ты ни о чем не знаешь, произошла катастрофа! Кто-то нас ограбил, Петя! Сумел получить доступ к нашим счетам и перевел все в оффшоры!
Теперь главе концерна все стало ясно, но Юсупов выдержал удар — лишь, плотно сжав губы, нахмурился, обдумывая создавшееся положение.
— Как, по-твоему, — это сделал какой-то хакер? — наконец произнес он, как бы еще размышляя, вопросительно посмотрев на Виктора.
— Исключить этого нельзя, хотя маловероятно. Такое мог сделать лишь какой-нибудь гений, а для него мы — слишком мелкая цель, — уныло отозвался Казаков. — Скорее, это дело рук банды мошенников, сумевших найти в наших рядах предателя. Свидетельство — фальшивые платежки за твоей подписью, отправленные банкам по электронной почте.
Некоторое время руководители концерна сидели в полном молчании. Затем Петр, тяжело вздохнув, принял решение:
— Ну что ж, нам ничего не остается, как отыскать грабителей и через суд вернуть похищенные средства. Но сначала надо срочно установить предателя: только тогда получим нить, ведущую к преступникам!
— Согласен, Петя, но ты представляешь, какая это большая волынка? — уныло произнес Казаков. — У нас куча финансовых обязательств, по которым мы должны рассчитаться уже в первом полугодии, а нет средств даже на текущие расходы!
Юсупов это знал лучше него, но в их отчаянном положении главным было не падать духом, и он, подбадривая себя и друга, выразил уверенность:
— Не сомневайся, мы выкарабкаемся! Придется срочно сделать крупные займы, и не забывай: у меня большой пай в золотом прииске. Я не задумываясь пущу эти средства на нужды концерна.
— Вся надежда на тебя, Петя! Наше положение — аховое, но будем бороться, — воспрянул духом Казаков и, поднявшись, уже как всегда деловито, заявил: — Ты ищи деньги, а я срочно займусь выявлением того, кто нас предал!
Поднялся со своего места и Юсупов.
— Действуй, Витя! Чем скорей выйдем на мошенников, тем раньше вернем деньги концерна, — сказал он заместителю. — А я отправлюсь на переговоры с банкирами. Свою долю на прииске оставлю пока в резерве.
* * *
Ожидая шефа в машине, Голенко истомился от нетерпения — так хотелось узнать, как Петр воспримет известие о похищении денежных средств концерна. И когда он вышел из офиса, сразу подбежал и с фальшивым участием спросил:
— Что, какие-то неприятности? На тебе лица нет.
Поскольку Петр не ответил, он услужливо распахнул перед ним переднюю дверцу лимузина и, когда шеф сел, с деланной обидой бросил:
— Можешь не говорить, раз секрет. Но я же по-дружески переживаю!
— От тебя у меня секретов нет, Митя, — мрачно ответил Петр. — Неприятности есть и очень большие! Представляешь: нас ограбили, и концерн в начале года остался без средств!
«Эк тебя проняло! — с мстительным удовлетворением подумал Голенко, пряча глаза, чтобы Петр не заметил в них радостные огоньки. — Еще бы не горевать — ведь все потерял! И поделом: слишком занесся. Теперь помыкайся, как я!» Но вслух, рядясь под простачка, фальшиво удивился: