– Вон кто-то с горочки спустился, – вдруг пропела Наташка, глядя в окно.
Мы пришли с занятий, вечер оказался совершенно свободным, что для меня было царским подарком. Ведь Лерочка училась ещё и на заочном отделении в институте лёгкой промышленности, куда меня взяли тоже сразу на третий курс, так сказать, авансом. Я предполагала закончить следующие два тоже за год, спецпредметы начнутся только в конце четвёртого, а общие совсем не сложные во втором учебном заведении. Но всё требовало времени, а его у меня не было, не хватало катастрофически. Спасибо Наташке, она взяла на себя все бытовые проблемы. Но очень сетовала, что питаюсь я плохо, гастрит не за горами. И постоянно ставила ультиматумы: «Не поешь, не пойдёшь». Да я и сама стала замечать круги под глазами, серый цвет лица, сползающие джинсы, ввалившиеся щёки. На воздухе совсем не бывала, спорт забросила, даже фрукты, любимые, и те не часто ела. И решила делать хотя бы один выходной, высыпаться, бегать или ходить в бассейн, на худой конец, заниматься дома. Что я сейчас и делала, чтобы уже не осталось никаких препятствий для отдыха.
– Куда спустился? Ты о чём?
– Не о чём, а о ком. На нём погоны золотые… – продолжала она.
Звонок в дверь прозвучал, когда я зашла в душ. Весёлые возгласы, звонкие чмоки, стук посуды, хохот. Да кто там? Мне так хотелось полежать в тёплой ванне, расслабиться, послушать музыку. Да, чёрт с ними, Наташке весело, и ладно, а я понежусь. Напустила в воду кучу пены, улеглась и закрыла глаза, совершенно упустив из вида, что дверь у нас не закрывается. Минут через десять я уже дремала, ни о чём не думая. Дуновение, небольшой сквознячок заставил разлепить глаза, и я увидела обалдевшие глаза Трошина и не сразу поняла, что моя грудь возвышается над пеной, смотрите – не хочу… И сотворила чудо из чудес: почему-то выскочила из ванны, собираясь удрать, или убить его, или что я хотела, представ пред ним во всей своей обнажённой красе? Опомнившись, схватила полотенце и выдворила гостя восвояси. А сама уселась на край ванны, а потом и свалилась туда прямо с головой и макияжем. Ни за что не выйду!
Влетела Наташка.
– Руся, – так звала меня только она, от Леруся, Леруська, тогда я была Руська. Ей нравилось созвучие с русской, с Русью. – Он не хотел. Вода уже не лилась, тишина, а ты не выходишь. Мы подождали немного и заволновались. Я ж и подумать не могла, что ты при гостях полезешь в ванну, Руська. Ну, прости его, он сам расстроился, что опять сглупил перед тобой. Одевайся, подкрасься и к нам. Мальчишки такой торт принесли, закачаешься.
– Ты развлекайся, Наташ, я не пойду. Не пойду. Всё. Я ещё немного понежусь, с пол часика.
Через минуту хлопнула дверь, Витька с возмущением вещал о человечности и об умении прощать, Наташка что-то возражала. А у меня слёзы застили белый свет, я совсем растерялась от полученного шока, от стыда, от своей непонятной реакции. И эти глаза, такие потерянные, а потом восхищённые, явно, не желающие оторваться от моего бесстыдного тела, стояли передо мной, как укор, как наказание за мою «принципиальность». Конечно, Рома должен был постучать, но в наушниках не слышно. Может, и стучал. И потом, я и сама довершила «сцену разврата». Господи, глупость какая, нелепица. Когда уже и Витька уйдёт? Кажется, у них с Натальей что-то складывается. Точно, высушусь и пойду гулять, оставлю их одних. Так и сделала.
В голову лезли странные мысли. Мне нравится Рома? Ведь никого за это время я не подпустила к себе ближе, чем за ручку подержаться. Да и то, когда скользко было, когда в горы лазили и когда Витька согревал мои руки. По-дружески. И снится мне только он, особенно тот его маленький поцелуйчик, ничего не значащий для него. Может, мой герой на подходе, и я его просто ещё не встретила? И за неимением лучшего зациклилась на Трошине? Но почему тогда так растревожило его появление? Почему болит сердце, почему так хочется утонуть в этих грустных глазах, когда они серые, или голубых, когда весело и радостно у Ромки на душе? Почему при упоминании имени Роман, Рома, Ромка у меня учащается пульс, кровь бьёт в виски, хочется плакать. Потому что я запретила себе даже на йоту надеяться на что-то, связанное с ним. Мы в Москве, он сам по себе, я – сама по себе, ничего друг о друге не знаем, не интересуемся, пусть так и продолжается. Но ведь Ромка пришёл сегодня. Зачем? Просто повидаться? Повспоминать? Пообщаться? Наверное, да. И хватит об этом.