Я зашла в наше с Наташкой любимое кафе, вспомнив, что ничего не ела. Большая кружка латте и круассан меня спасут. Боже, я не взяла сумку, а деньги там. В животе заурчало от возмущения на бестолковые мозги. Но девушка-бармен, заметившая моё замешательство, поняла, в чём дело, и предложила заказ в долг, до завтра. Она нас с Наташкой запомнила, поэтому и доверяла, больно вид у нас порядочный. Я уселась за маленький столик, обхватила руками чашку. Странно, ещё не холодно, а у меня руки и ноги были ледяные. Нужно расслабиться, как учили нас на курсах выживания: нельзя ни в коем случае скукоживаться, зажиматься и обездвиживаться. А нужно как можно максимально распустить свои мышцы и двигаться плавно, не быстро. Но сейчас куда-то идти совсем не хотелось, усталость последних дней накрывала с головой, даже думать расхотелось. Удобное креслице, парок от кофе, тихая музыка и чьё-то присутствие. Я почувствовала это даже через закрытые глаза.
– Не пугайся, это я. – Ромка сидел напротив, грустно улыбаясь своими удивительными, сейчас серыми глазами. – Вернулся извиниться, опять. Это уже входит в привычку, просить прощения у тебя, Лерочка!
Всё-таки у него необыкновенные глаза, какие-то чересчур открытые, в них можно многое прочитать. Он тоже выглядел похудевшим, с немного впалыми щеками, не выбрит. Причём при блондинистом цвете волос, щетина росла тёмная, что добавляло его лицу мужественности, что ли. А губы… Полуулыбка, яркие, чуть припухшие, и ямочка на подбородке, я раньше не замечала. А припухли от страстных ночей? Романтика помахала ручкой…
– Привычки имеют особенность меняться в зависимости от круга их применения. – Во, загнула. – Я освобождаю тебя от неприятной обязанности навсегда. Не стоит беспокоиться, Роман! Просто держись от меня подальше.
– Где-то я это уже слышал… Ну что ж, как скажешь. Но тогда разреши объяснить тебе напоследок, девочка, что ты, помимо того, что очень красивая, ещё, и сложена как богиня. И это видно даже под одеждой. Ты не должна стесняться своего тела, тебе надо им гордиться. Поверь мне…
– Я верю, верю. – Краска бросилась мне в лицо, он говорил, как старший товарищ, совершенно не принимая во внимание моё смущение и душевное смятение. – С вашим-то опытом, уважаемый. Да мне…
– Несносная особа. Договорить можно? Или мы всё уже и так знаем? Обо всём судим, не учитываем чужого мнения, не прислушиваемся к советам? Я уже говорил тебе, что ты – очень красивая девушка, необыкновенная, мимо тебя нельзя пройти просто так, головы мужиков выворачиваются на сто восемьдесят при виде Валерии Трофимовой. Это чистая правда. И мне очень неспокойно за тебя, мы, всё-таки, не совсем чужие, земляки, так сказать. Хотелось бы быть с тобой рядом, как другу, оберегать, подсказать вовремя, помочь. Просто общаться, тем более у меня свободный выход в город. Клянусь не потревожить тебя своими необдуманными поступками. Просто общаться. А? Ну вот зачем ты здесь? Дома Наташка волнуется, Витька не в своей тарелке, торт так и не разрезан. Пойдём?
И я пошла. Рома рассказывал о своём нехитром житье-бытье, о старшинских, золотых погонах, о его друзьях, курсантах, настоящих мужиках, об учёбе. За эти десять минут я узнала о нём больше, чем за годы знакомства. Хотя, какого знакомства, несколько встреч и снов?..
Наташка подскочила, засуетилась, Витька расплылся в улыбке, чмокнул меня, помог раздеться. Мы пили чай, вспоминали, хохотали, переглядывались. Хорошо…
А перед сном моя подружка призналась, что они с Пичугиным поцеловались сегодня, по-настоящему, и она, кажется, его любит. А ещё она передала подарок Ромки. Он вернулся, чтобы подарить его мне и извиниться, но не тащить же назад. Я ахнула, в красивом непромокаемом мешочке был набор ароматических масел для ванн, моя давнишняя мечта. Откуда узнал? Наташка поклялась, что ничего ему не говорила. Да и когда? Ей не до этого…
И понеслась московская студенческая жизнь. Я окончательно поняла, что дело моей жизни не связано со стройкой. Но папа уговорил, всё-таки, окончить институт, получить диплом и профессию инженера-строителя. Пришлось согласиться. Просиживая на лекциях, я умудрялась делать задания и по любимым предметам другого института. Получались и свободные вечера, мы шатались по столице, развлечений и искушений было полно. Наша четвёрка облазила все музеи, выставки, ярмарки и распродажи – по интересам девочек, и футбольные матчи, спортивные соревнования и пивные бары – по интересам мальчиков. На одной из хоккейных баталий случилось происшествие, изменившее в корне моё отношение к Ромке. В Ледовом дворце было довольно холодно, и в перерыв наши мальчишки ушли в гардероб за верхней одеждой. А к нам подсели взрослые, здоровые мужики. Двое – по краям, третий сверху, четвёртый снизу.