Как-то вечером, засидевшись в школьной библиотеке, домой совсем не хотелось, она напоролась на Максима Эдуардовича. Он выходил из учительской, застёгивая на ходу джинсы. А следом вылетела училка по биологии, растрёпанная и раскрасневшаяся, в полурасстёгнутой кофточке и задравшейся юбочке. Они, явно, не ожидали кого-нибудь встретить в такой неурочный час. Люся, сразу сообразившая, в чём тут дело, ну не совсем дитя неразумное, отпрянула к стенке, чуть не сбитая математиком. Биологичка попыталась принять приличный вид, застёгиваясь и одёргиваясь. Получилось ещё хуже, пуговицы поскакали по полу, а шевелюра сползла набок… Люське стало так смешно : с одной стороны пингвин с расстёгнутыми штанами, а с другой – биологичка в разорванной кофте, с торчащими антенами шпилек. И оба дышат, как будто пробежали стометровку. Девчонка расхохоталась, звонко, от души.
– Вы что? Подрались? Чего не поделили? Двучлен или пестик? – Её переживания на время улетучились, и она была даже благодарна своим учителям за это. – Может, вам нужен рефери? Я готова. Итак…
– Ты что себе позволяешь, Градова? – Заорала биологичка. – Какое твоё дело? И что ты, вообще, тут делаешь? Следила за нами? Или за Максимом?.. Эдуардовичем?
– А что за ним следить, он весь как на ладони, семикрылый восьмичлен. Ничего нового и интересного. Всё старо как мир. Ну, сами разберётесь, видимо. Мне пора домой. – Что-то она последнее время не похожа на себя совсем…
– Ах ты, мелкая пакостница. Смотри-ка, какая смелая стала перед отъездом-то. Ну я тебе устрою аттестат, будет тебе золотая медаль. Да я..
– Захлебнись уже, Ираида! – Математик вспомнил, что он умеет говорить. – Иди Градова, иди.
И сам пошёл по коридору на выход. В гардеробе висел только пуховик Люськи. Он снял его и картинно предложил поухаживать.
– Надеюсь, вы не успели подложить мне в карман тротила? Или яду в капюшон накапать?
– Хватит, Люся! Не переусердствуй, тебе ещё двойки исправлять по…
– Что? Двойки? Да пошли вы к чёрту со своими угрозами. Плевать я хотела на ваши инсинуации. Дорвался до власти, педагогишко, и решил, что имеет право изголяться над людьми. Шишка на ровном месте! – И рванула на улицу, в чём была, в платье и туфельках.
Видимо, переживания последних дней совсем довели отличницу…
Было уже темно, двор школы освещался, а за поворотом – темень. Люська влетела в эту тьму и со всего маху въехала по льду в большой сугроб, сильно разбив об ледяную глыбу коленку. Кровь брызнула фонтаном, девушка вскрикнула и свалилась на лёд, он стал красным мгновенно. Господи, что делать? Орать бесполезно, до ближайших домов далеко, а в роще перед школой пусто. Слёзы залили лицо, боль пульсировала, кровь толчками выплёскивалась наружу.
Её подхватили. Она не сразу поняла, что математик тянет её к своей машине.
– Потерпи, Люся, у меня аптечка хорошая, сейчас всё сделаем и поедем в травмпункт. Потерпи, девочка, ну как же ты так?
Она молчала, зажав зубами нижнюю губу. Ей было очень плохо. Душевная боль переплелась с физической, делая девочку очень уязвимой, слабой и послушной… Она слышала только голос учителя, комментирующего свои действия, и ей становилось спокойнее, она доверилась ему полностью. Максим Эдуардович, закончив, пересадил девочку на заднее сидение, укрыл пледом и повёз… Куда? Люське было всё равно, она почти сразу засопела, согревшись. И проснулась, когда он заносил её в городскую больницу. Врач, осмотрев, похвалил за грамотно наложенную повязку, но объявил, что рана глубокая, надо зашивать. У Люськи от ужаса позеленели глаза, и душа ушла в пятки.
– Молодой человек, несите вашу девушку в пятый кабинет. Я сейчас.
– Не надо меня в пятый, и в десятый не надо, – прошептала она. – Я домой хочу. Пожалуйста.
– А ходить ты хочешь, разбойница? Вот что за безрассудство, в минус двадцать летать по сугробам в одном платьишке? Молчи теперь уже. Я тебя в обиду не дам. Сейчас обезболивающий сделают, ничего не почувствуешь.
И он, правда, во время процедуры не отходил от неё, держал за руку, ласково успокаивал. А когда Люська уткнулась носом в его плечо, погладил по голове, по щеке и, даже, поцеловал в макушку, чтобы не ойкала.
– Ну что, домой? Говори адрес.
В машине было тепло и пахло лимоном. Люська любила этот плод в любом виде, даже целиком могла слупить. Вдыхая аромат цитруса, она расслабилась и не расслышала вопрос.