— Немного!!? — голос Эмили дрожал от негодования. — Да вы нас практически совсем раздели, негодяй! Джон Бингс, немедленно…
— Стоп, стоп, милая леди! Не надо со мной ТАК разговаривать! Не забывайте, где находитесь, это вам не Мадрас!! Во-первых, я вам не Джон Бингс! Мое имя — Аль-Джаббар, а для вас, христианские сучки — господин! Раздели, говорите?! Вот, посмотрите на Тису, — Бингс кивнул головой на рабыню. — Вот она РАЗДЕТА!
— Сэр, — Элен постаралась придать голосу примирительное звучание. — Сэр, просто мы не привыкли находиться в ТАКОМ виде, да еще перед мужчиной.
— Ничего! Привыкните! Ладно, теперь о деле. Как вы уже слышали, я собираюсь вас продать! Вы молоды, красивы, и за вас дадут отличную цену. Но! Прежде чем прикинуть барыши, я должен получше рассмотреть свой товар. Понятно, о чем я говорю?
— Да, но сэр, куда уж лучше? Уж не собираетесь ли вы…
— Вот именно, собираюсь! Ты, — Бингс указал на Эмили. — Раздень свою сестренку! Живо!
— Я не буду этого делать! Вы не имеете права! Я…
— Если ты этого не сделаешь, английская сучка, это сделают мои матросы! Потом вас привяжут голых к мачте и выпорют тройной плетью! После этого, если останетесь живы, будете посговорчивей! Ну, живо я сказал!!
Словно в тумане Эмили повернулась к сестре
— Давай, Эмили, — прошептала Элен. — Видно, ничего не поделаешь.
Та, глотая слезы, взялась руками за край сорочки и потянула ее вверх. Раздался голос Бингса:
— Не так! Зайди со спины и снимай!
Покорно обойдя сестру, Эмили потянула сорочку вверх, обнажая бедра и низ живота Элен. Чтобы помочь сестре, та подняла руки вверх. Мгновение, и обнаженная английская леди замерла перед английским пиратом. Инстинктивно Элен прикрыла руками грудь и лоно и попыталась повернуться немного боком.
— Чего жмешься?! А кто ее разденет? Давай поживей, у меня еще много дел на сегодня, чтобы возиться с вами!
Элен было ужасно стыдно опустить руки и раздевать свою сестру, но страх перед жестоким наказанием оказался сильней. Несколько мгновений спустя обе сестры, обнаженные и униженные стояли перед главарем пиратов. Лица девушек были залиты слезами отчаяния и стыда, щеки пунцовели. Бингс несколько минут с нескрываемым удовольствием рассматривал стоящих перед ним очаровательных нагих пленниц, затем его брови сурово нахмурились:
— Ну-ка! Встаньте, как положено стоять рабыням! Что?! Не знаете! Тиса, покажи этим сучкам, что значит «стоять»!
Гречанка поставила поднос на пол и встала чуть левее сестер. Отученным движением девушка широко расставила ноги, чуть приподнявшись на носках, заложила руки за голову, скрестив пальцы на затылке, и максимально развела плечи.
— Ну! Поняли! Становитесь!!
Однако никакая сила не могла заставить Эмили и Элен встать, как стояла Тиса. Девушки сжались еще больше и умоляюще смотрели на капитана. Минуту тот выжидал. Затем встал из кресла, и, сжимая в руке плеть, подошел к сестрам. Тихим, задушенным от ярости голосом он поинтересовался:
— Вы что, сучки! Не слышали, ЧТО вам приказали?!!!
С этими словами Бингс с силой хлестнул плетью по ближайшей к нему из сестер. По воле неба ближе к Бингсу стояла Элен. Витая, выделанная кожа с легким чмоком опоясала ее ягодицы, и Элен показалось, что к ее заду приложили раскаленную полосу железа. В глазах вспыхнули и тут же погасли яркие огни. От жгучей боли девушка сильно прогнулась назад, издав при этом пронзительный крик.
Ударить второй раз Бингс не успел. Эмили с плачем кинулась на колени перед пиратом:
— Не надо! Прошу вас, сэр! Мы будем послушными! Не надо, умоляю вас!!
— Кгхм! Ну ладно, я жду!
Эмили, вскочив на ноги, тут же приняла позу Тисы. Кусая губы, чтобы не разреветься, она молча терпела, пока Бингс мял ее груди, оттягивал соски, лазил пальцами в рот. Слезы полились из ее зажмуренных глаз, когда чужие пальцы грубо проникли в ее сокровенное место, проверяя ее девственность. Довольно хмыкнув, пират повернулся к Элен:
— А ты еще не встала, как положено?! Что? Мало? Добавить?
Всхлипывая, та встала в требуемую позу. Тщательно ощупав вторую сестру, Бингс вернулся в кресло. Все три девушки стояли не шелохнувшись.
— Тиса, вина! А вы сучки, можете одеться! — и, дождавшись пока сестры, путаясь, наденут свои сорочки, — Тиса, свяжи их, а вы руки назад!
Грациозно ступая по ковру, гречанка подошла к сестрам и крепко связала им запястья пеньковой веревкой.
— Какая тебе больше нравится?