Благодаря такой непосредственности люди многое прощали ей. Марго и мысли не допускала, что Брюс от них может отличаться.
— Поговорите со мной. Случается ли вам посещать это место просто для удовольствия?
— Я сейчас получаю удовольствие.
— Ну а кроме сегодняшнего дня?
Брюс поежился, мечтая, чтобы поскорее возвратился официант.
— Не могу припомнить.
— Вы отказываетесь рассказать мне то, о чем я хочу знать.
— Пусть будет по-вашему.
Эта женщина обладает невиданным упорством.
— Я никогда не приходил сюда, кроме как по делам бизнеса.
Она рассмеялась. Брюсу показалось, что ее смех похож на опиум: услышав его, хочется слышать его постоянно.
Смеется ли она так, когда испытывает наслаждение? Если видит желание в глазах мужчины?
Марго приподняла свой бокал.
— За будущее.
Брюс подумал, что тост достаточно безобидный. Его будущее казалось прочным и достаточно предсказуемым, а ее будущее представлялось как беспрерывные перемены. Брюс и Марго — две крайности, настолько далекие друг от друга, насколько это только возможно.
— За будущее, — повторил он. — И за самую прекрасную женщину.
Он совершенно не предполагал, что скажет такие слова. Брюс не жалел о них, только удивлялся себе.
Марго задержала бокал у губ. Ей говорили комплименты и раньше, более цветистыми фразами, чем сейчас. Но вот этот тост очень ее тронул. Брюс не пытался произвести впечатление, а искренне восхищался. Интересно, знает ли он, как редко такое встречается.
Она улыбнулась ему.
— А вы говорите, что скованы в словах.
Ему стало неловко.
Брюс знал, что не силен в общении с женщинами. Но он сам решил так провести вечер с Марго и должен пройти через это испытание: сидеть в сгущающихся сумерках наедине с прекрасной женщиной.
Он поднял бокал.
Марго отпила маленький глоточек и вертела бокал, не отводя от него взгляда.
— Вы думаете, что я настырная. — Это не было вопросом. Марго знала, что он так думает. Мысль читалась у него в глазах.
Он дипломатично смягчил:
— Я думаю, вы привыкли, чтобы все было по-вашему.
Не простая ли это вежливость? Наверное, ее поведение возмутило его?
— Разве это так уж плохо? Большинство предпочитают, чтобы было так, как им хочется. — Она провела языком по губам.
Потребовалось усилие, чтобы отвести глаза от ее губ. И еще большее усилие, чтобы отвлечься от мыслей, вызванных увиденным.
— Сомневаюсь, что вас когда-либо можно было считать безобидной, Марго. Даже спустя пять минут с момента вашего появления на свет. — Подняв на нее глаза, он увидел, что лицо ее потемнело. — Я что-то не то сказал?
Она покачала головой:
— Нет.
«Да, сказал что-то лишнее», — подумал Брюс. Наверное, задел старую рану, заставив ее вновь кровоточить. Было видно, что Марго огорчилась.
Растерявшись, он отчаянно делал вид, что вчитывается в строки меню.
— Вы выбрали что-нибудь для себя? — спросил он тихо Марго.
— Да.
Подняв глаза, чтобы узнать о ее выборе, он увидел, что она смотрит на него. На губах блуждала загадочная улыбка.
Брюс припомнить не мог, когда еще ему приходилось столько говорить. Он схватил стакан с водой и сделал большой глоток. В горле у него пересохло. Марго задавала ему вопрос за вопросом и, судя по ее виду, интересовалась тем, что он говорил. И Брюс не мог остановиться.
Она была бы идеальным следователем, решил он, ставя стакан на место. На протяжении прошедшего часа он незаметно для себя рассказал об Элен, о их совместной жизни, так трагически оборвавшейся. Убаюканный глубокой симпатией Марго, он поведал даже о боли, через которую пришлось пройти.
Ему не потребовалось усилий, чтобы объяснить, как возникли разногласия между ним и Лансом. Он никогда ни в чем не винил сына.
— Но Ланс, — высказала она тактичное наблюдение, — виноват в том, что отвергал вас после ваших извинений.
За многие годы Брюс сумел рассмотреть сложившуюся ситуацию и с точки зрения Ланса.
— Сын не спешил кинуться ко мне с распростертыми объятиями потому, что я делал вид, что ничего не случилось. Проблемы не исчезают оттого, что вы говорите, будто все в порядке, они уходят тогда, когда их начинаешь решать. Мне хотелось, чтобы время, когда я исчез из его жизни, бросив на Бесс, сразу забылось. Но это вовсе не значит, что этого же хотелось сыну.