Как странно времена меняются. Не так давно ему хотелось, чтобы все оставалось таким, как есть. Но жизнь — вечное движение. И вот в его жизни прочно занял место его сын. А за ним невестка, которая стала для него настоящей дочерью.
А теперь появилась женщина. Женщина, заставляющая его кровь кипеть, а воображение уноситься в неведомые дали.
Все прошлые годы он думал, что никогда в его сердце не будет места никому, кроме Элен. Теперь ясно, что это была ошибка.
В его возрасте такое открытие подобно катастрофе.
И еще он обнаружил, что ему не чуждо тщеславие. Ему нравилось, как собравшиеся мужчины смотрят на Марго. С восхищением и желанием. И больше всего нравилось, что она пришла с ним.
Мужчины смотрели на него с завистью. Искра интереса читалась даже в глазах Вестона, а ведь ему хорошо за шестьдесят, если уже не все семьдесят.
Брюс заметил Пола, стоявшего вверху на террасе. Как обычно, с ним была удивительно миленькая молодая женщина.
Пол оцепенело смотрел в их направлении. Брюс не был уверен, узнал ли он его. Зная Пола, он понял, что тот видит только Марго.
— Вашему магнетизму потребовалось немного времени, чтобы всех сразить, а? — прошептал он ей в ухо.
— Только не вас, — парировала она.
Брюс кивком подтвердил, соглашаясь с ней.
— Я обучаюсь плоховато.
Она мягко рассмеялась, щекоча дыханием его щеку.
— Я бы так не сказала.
Первым к ним подлетел, отрезая дорогу к центру зала и к почетному гостю, Билл Вейкфилд, ведущий инженер-разработчик.
— Брюс, ты нас всех просто потряс. — Вейкфилд, едва взглянув на Брюса, пожирал глазами Марго. — Кто это очаровательное создание?
Вейкфилд ему никогда не нравился. Теперь он знал, почему.
— Билл Вейкфилд, позвольте представить Марго Макклауд. Моя учительница по итальянскому, — добавил он.
— А! — Глаза Вейкфилда снова похотливо пробежали по телу Марго. — У меня появилось нестерпимое желание открыть учебник. — И, понизив голос, он добавил: — А также бутылку шампанского.
За свою жизнь Марго много раз встречала таких Вейкфилдов. Он здорово напоминал Джека: сверкал белозубой улыбкой, пытаясь поразить ее воображение.
— Шампанское туманит голову, с учебой плохо сочетается, — ответила она мягко, без интереса.
— Не мою, — заверил Вейкфилд тут же. — У меня все только обостряется.
В ее улыбке тепла не прибавилось.
— Как мило с вашей стороны.
Брюс знал по опыту, что Вейкфилд никогда не понимал, что надо вовремя уйти.
— Этим летом я еду в Рим. Возможно, мне понадобится несколько уроков. Мы могли бы договориться?
Марго взяла Брюса под руку, почти прильнув к нему. Убив сразу двух зайцев. Инстинкт подсказал ей, что это понравилось одному и совершенно не понравилось другому мужчине.
— Когда созреете, позвоните Брюсу. Он знает, как до меня добраться.
Губы Вейкфилда сложились в хитрую ухмылку.
— Буду удивлен, если Брюс когда-нибудь помнил, как до кого-то надо добираться.
Что за хамство, подумала она. Если бы они не были в обществе, она бы нашла, что ему сказать. Но сейчас ей не хотелось устраивать сцену.
Марго почувствовала, как напрягся Брюс. Не надо было смотреть на него, чтобы понять, что он сейчас выступит в ее защиту. Под его рыцарственной внешностью скрывалась не менее рыцарственная суть.
Слегка потянув Брюса за собой, она оттащила его раньше, чем он смог осуществить свой кровожадный план по вышибанию у Вейкфилда мозгов.
— Брюс удивительно непредсказуемый человек. Уверена, что и вы об этом знаете. А чтобы удовлетворить ваше любопытство, скажу, что память у Брюса великолепная.
Марго намеренно промурлыкала последние слова.
— Вы ведь извините нас, мы собирались пойти поздороваться. Правда, Брюс?
Он неразборчиво прорычал свое согласие.
— Ведите себя хорошо.
Эпизод больше рассмешил ее, чем раздосадовал. Вейкфилдов в мире всегда будет предостаточно. Смысл в умении их обходить.
— Я хотел размозжить ему череп, — зло сказал он.
— Я поняла. — Она проглотила смешок.
Уже лет в пятнадцать Брюс обладал довольно внушительным телосложением. Обладая физической мощью, он почти никогда не использовал ее для выяснения отношений. Но вот сейчас такое желание появилось. Захотелось почувствовать, как нос Вейкфилда вдавится в костяшки его кулака.
— У меня никогда не возникало подобных порывов.