Она дождалась, пока девушки уйдут, и снова заглянула в зал. Николай был там. Он стоял возле немолодого мужчины, с трудом тягающего штангу с минимальным весом, и что-то вполголоса объяснял ему. Вид у него при этом был все такой же невозмутимый и дружелюбный. Вошедшую Ксюшу Николай не заметил.
Она чуть-чуть постояла в дверях, затем тихонько и выразительно кашлянула. Он обернулся. На лице его возникла улыбка, которая, однако, Ксюше не слишком понравилась: она тут же усекла, что в ней не было ничего личного, лишь необходимая дань вежливости.
— Что-то случилось? — спросил Николай, не отходя от мужика.
— Нет, просто выдалась свободная минутка. — Ксюша тоже не спешила сокращать дистанцию, стояла на пороге, слегка наклонив голову, и время от времени трогала губы кончиком языка.
— Везет, — шутливо произнес Николай. — А у меня сплошная запарка. Сначала студентки приходили чуть не всей группой, теперь вот пошли люди посолидней.
— А когда заканчиваешь? — в лоб поинтересовалась Ксения.
Он мельком глянул на часы.
— Не скоро. Я еще после работы сам хочу поразмяться.
— И долго?
— Часок, другой.
Ксюша ясно поняла, что ее динамят. Причем динамят исключительно умело, так, что комар носу не подточит. Ничего грубого или пренебрежительного Николай не сказал, а между тем четко дал понять, что она в его планы абсолютно не входит. Оставаться тут дальше и напрашиваться в компанию значило окончательно потерять лицо. Раздосадованная, Ксюша попрощалась и вышла вон.
У кабинета уже собралась очередь: двое женщин и один мужик с загорелой и потной лысиной. «Небось, на даче вкалывает всю весну», — неприязненно подумала о нем Ксюша, и толкнула дверь.
— Проходите, кто первый.
Настроение у нее заметно испортилось. Она была недовольна собой.
— Тебе тут звонили. — Ольга продемонстрировала Ксении позабытый ею сотовый. — Какой-то Борис, потом Олег. А еще этот, как его…
— Эдуард, — мрачно подсказала Ксюша, отвинчивая крышечку на тюбике с кремом.
— Вот-вот, точно. Эдуард. Про него я еще не слышала. — Ольга весело рассмеялась. — Перезванивать будешь?
— Ну их всех к чертовой бабушке. Выключи вообще этот аппарат, задолбали!
Ольга пожала плечами и послушно надавила на кнопку.
— Правильно, — подала голос Ксюшина пациентка. — С этими телефонами одна маета. Вон, дочка моя, чем уроки делать, днями напролет все шлет эти, как их там… «эсэмэски». Раньше до такого никто не додумался, жили дети спокойно, учились себе в школе.
— Ну, это смотря кто спокойно жил, — неожиданно возразила Ольга. — Мы вот с моим бывшим мужем еще с восьмого класса дружили. Знаете, как общались? Записки друг другу клали в трубу. У нас во дворе трубы лежали для ремонта теплоцентрали, много лет лежали, проржавели все. И вот мы напишем письмецо, свернем его вчетверо, сверху заклеим жвачкой или пластилином и внутрь трубы положим. А назавтра уже ответ готов. Любопытно было, аж дух захватывало. И писали-то всякую чепуху, о чем в глаза спросить совестно. А вы говорите, никто не додумался.
Ксения недовольно покосилась на Ольгу. Лицо у той порозовело, глаза блестели. Конечно, чему тут удивляться: снова села на своего любимого конька. Опять про Игоря, старые песни о главном! Дай ей волю, она о нем будет весь день говорить. И всю ночь. Не приведи Бог в кого-нибудь так влюбиться…
А Колю этого, Николая, нужно непременно поставить на место! Ладно, сегодня не вышло, завтра обязательно получится. Завтра Ксюша наденет свой самый лучший костюмчик и туфли на каблуках. И надо будет, разумеется, снять этот дурацкий халат, а губы накрасить поярче. А все остальное у нее и так в норме!
5
Как Ксюша замыслила, так и сделала. С вечера разложила на кресле завтрашний наряд: ослепительно белую кожаную юбку длиной чуть выше колен, такой же белый, но с бирюзовой вставкой пиджачок, и к ним ультрамодные, сетчатые колготки. Ольга, конечно, начнет ворчать, но по большому счету, Ксении плевать на это. Она почуяла дичь и ей необходимо вооружиться до зубов.
Достав из шкафа белые замшевые лодочки, Ксюша аккуратно запаковала их в полиэтилен и сунула в сумку. Обычно на работе они с Ольгой для удобства носили обувь на низком каблуке, но теперь она решила нарушить это правило. Увидеть Ксюшины ноги в ажурных колготках и на шпильке и устоять — нет, на такое был способен только слепой!
Закончив необходимые приготовления, Ксения с чистой совестью улеглась спать. Наутро, ровно в семь она была уже на ногах. Ей не терпелось побыстрей оказаться на работе.