«Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть что Христос умер за грехи наши, по Писанию. И что Он погребен был и воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати; Потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые почили; Потом явился Иакову, также всем Апостолам; А после всех явился и мне, как (некоему) извергу. Ибо я наименьший из Апостолов и недостоин называться Апостолом, потому что гнал Церковь Божию. Но благодатию Божею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился; не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною» (1 Кор. 15:3-10).
Вот, собственно, кредо Павла. Он знает, что сделал больше, чем все остальные апостолы, и эта внутренняя убежденность и раскрепощенность придают его болезненному телу огромную духовность и силу.
Павел настойчив. Без устали он проповедует верность Писанию и вносит в мир две новые концепции: богословскую — «Мессия жив, он воскрес, он с нами» и фактор вины и покаяния. На глазах изумленных сподвижников в немыслимо короткое время эти концепции обрастают ритуалами и сами становятся ритуалом — радостным, зовущим, сияющим бесконечным очарованием неведомого. Периферийные языческие Церкви без труда усваивают новые идеи. Их предшествующее религиозное рвение очень невелико и не подкреплено стержневой идеей. Павел понимает, что идеи новой общины во многом совпадают с воззрениями ессеев, и это не может не раздражать его. Часто, очень часто ему приходится вступать в борьбу с лжепророками, с ессеями (1 Кор. 15:32). (Информация И.Р. Тантлевского).
Тяжелее всего новые идеи прививаются в Иерусалиме. Каждый приход Павла — это эффект гусеницы, брошенной в муравейник. Многие из них, с молоком матери впитавшие ортодоксальные идеи иудаизма, с трудом воспринимают позиции ессейства, а уж к воззрениям Павла у них явная аллергия. Они рады бы втянуть его в бесконечные дискуссии, но Павел уже умудрен опытом. Он не хочет без необходимости расходовать силы своей благородной и возвышенной души. В полной мере он осознаёт тщетность усилий. Интуиция заставляет его действовать словно опытного фехтовальщика. Он делает выпад, всегда эффективный, и исчезает. Краток срок его пребывания в Иерусалиме. В растерянности оставляет он своих недругов и оппонентов. Он был, и его нет. А с миражами не ведут дискуссию. Никто в Цитадели не может похвастаться, что Павел хоть в чем-то уступил свои позиции, пошел на компромисс. И эта неопределенность в большей степени, чем что-либо другое, расшатывает бастионы Цитадели. Посещение Павлом Иерусалимской экклесии положило начало четкому и быстрому разделению общин, хотя, может быть, на этом этапе основные действующие лица этого процесса — Петр, Иоанн и Павел — этого и не подозревали.
Итак, Павел и Варнава приходят в Иерусалим, где начинаются яростные дискуссии между их сторонниками и противниками, «Тогда восстали некоторые из фарисейской ереси уверовавшие и говорили, что должно обрезывать язычников и заповедовать соблюдать Закон Моисеев. Апостолы и пресвитеры собрались для рассмотрения сего дела» (Деян. 15:5–6).
Петр, со дня основания общины ее непререкаемый лидер, принимает сторону Павла. Делает это он после многочисленных дискуссий, и наверное, у него есть определенные соображения, когда он, начиная свою речь, напоминает о своем лидерстве. «По долгом рассуждении Петр, встав, сказал им: мужи, братья, вы знаете, что Бог от дней первых избрал из вас меня, чтобы из уст моих язычники услышали слово Евангелия и уверовали» (Деян. 15:7). Он сразу же направил собрание в нужное русло. Иаков поддержал его. Но это была последняя победа Петра в общине. После отъезда Павла дебаты в ней не прекращались, и есть все основания считать, что ортодоксы стали брать верх. Мы не в состоянии в полной мере оценить то возмущение, которое в это время испытывал Петр. У сторонников Иакова было более чем достаточно причин, чтобы либерализм Петра превратить в объект насмешек и издевательств. Чувствует он себя в роли вождя уже далеко не так уверенно. Происходит гласное и негласное размежевание его с Иаковом, чья позиция неизменна. Петр приезжает к Павлу в Антиохию, столицу христиано-языческой веры — вотчину Павла. Встреча, которую устроил ему Павел, ошеломила Петра. Павел говорит ему все, что думает, он не склонен к компромиссам, он прямо обвиняет Петра в двуличии. Горечь и растерянность Петра в эти минуты не поддаются описанию. В Иерусалим ему нет возврата. Церковью стал управлять Иаков, с Павлом у него нет общих точек соприкосновения, и Петр направляется в Рим. Явного противостояния между Иерусалимом и периферией нет. У Иакова хватило мудрости сказать: «Ведомы Богу от вечности все дела Его. Посему я полагаю не затруднять обращающихся к Богу из язычников. А написать им, чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе» (Деян. 15:18–20).