Всё графство мы объехать, конечно, не успели и вернулись домой. Лучше бы я ещё 2–3 дня прокачался в коляске. Здесь творилось такое!!! «Что происходит?» — спросил я у жены Управляющего. — «Ваше Сиятельство, Вас ожидает портной» — ответила она и посмотрела на меня. В её глазах я прочел: «Не путайся под ногами, граф, и пошёл бы ты… к портному!» Я пошёл. Портной и правда ждал меня, а вместе с ним Эвелина, Нинель и Тая. Меня стали обмерять, вертеть во все стороны, обсуждать фасоны. Я терпел. Потом Тая усадила меня перед зеркалом, побрила (!), шмякнула на лицо горячущее мокрое полотенце, затем втирала мне в лицо какие- то мази (надеюсь, что не с какашками). Я терпел. Она стала подстригать мне волосы. Терпеть не могу, когда кто-нибудь трогает мои волосы. Но я терпел. На следующий день всё повторилось. Меня опять вертели, тыкали иголками, когда примеряли костюм. Тая стала обрабатывать мне ногти: подрезать, подпиливать, полировать. Зачем мужчине полированные ногти, скажите мне на милость!? Но я терпел: «Страна, посмотри, полюбуйся, какой у тебя терпеливый Премьер-Министр! А ты и не знала»
На третий день я не выдержал и заперся у себя в кабинете. Конечно, дел накопилось немало, и важных дел — из столицы я уехал почти месяц назад. Но я-то знал — я сбежал! Сбежал впервые в жизни!!! Принимал только Управляющего и Эвелину. Подписывал счета, выслушивал, что ТАМ твориться, и снова брался за свои бумаги. Сначала в коридоре у дверей кабинета было шумно, потом все тише-тише. Я понял, Эвелина главный удар приняла на себя. Спасибо тебе, родная!!!
Накануне свадьбы позвал Эвелину и разложил перед нею все украшения — и те, которые купил, и те, которые остались от мамы и бабушек, фамильные драгоценности, одним словом. Предложил ей выбрать, что надеть на свадьбу. Она с увлечением рассматривала побрякушки, потом сказала: «На свадьбу я надену то, что Вы подарили к Королевскому балу». Конечно, мне было приятно, но я приложил все усилия, чтобы она выбрала что-нибудь ещё. Она согласилась на диадему и браслет. Видя, что я расстроен, она добавила: «Не огорчайтесь, Георг. Все эти украшения мне очень нравятся, и я буду носить их дома. Например, надевать к ужину». Я представил, что после ужина поведу её в спальню, сниму это колье и… «Кое-кто» зашевелился. Нужно унять воображение, а то мы «кое-кем» до свадьбы не доживем, не то, что до… Что-то жарко стало. Надо пойти в душ.
Наступил день свадьбы. Утром я помылся в ванне, старый слуга Том без привычного ворчания побрил меня. Том был слугой ещё у моего отца, а после его смерти стал моим слугой. Чего мы только с ним не прошли! Он был единственным человеком, от которого я чувствовал теплоту и отеческую заботу. Поэтому только двум существам позволялось ворчать на меня — ему и Брюсу. Похоже, что к ним добавится Эвелина. Нет, Эвелине будет позволено ВСЁ. Я стал одеваться. Надел сапоги, камзол, а Том всё ходил вокруг меня, оглаживал рукава и приговаривал: «Вот и славно. Вот и хорошо. Наконец-то» Добрый славный мой старик.
Спустился вниз. Вот появилась Эвелина. Боги мои, как она хороша в своем белом платье с длиной фатой. Моя диадема, казалось, была куплена специально к этому наряду. Красавица моя! Всех богинь и королев краше моя Эвелина! Она спустилась, посмотрела на меня, как тогда: «Ну как? Всё хорошо?» Мой восхищенный ответ она увидела в моих глазах. Мы пошли к коляске и поехали в святилище. Там было много людей. К ни го ед . нет
Подошли к чаше. Священник спросил, готов ли я кормить и защищать свою жену. Я ответил, что готов. В древних словах ритуала много мудрости. Когда-то кормить свою семью было главным Долгом мужчины-добытчика, охотника или земледельца. Теперь «кормить» — значит обеспечивать семью всем необходимым: крышей над головой, средствами для жизни и другим. Защищать теперь приходится не только от врага, который приходит с мечом в руке, но и от недоброжелателей, слова и дела которых наносят вред больший, чем оружие. Для женщины Долг — это рожать детей, продолжать род, продолжать жизнь. «Готова» — сказала Эвелина.
Перешли к самой сложной части обряда — ритуалу слияния крови. В каменную чашу лили кровь жениха и невесты, точнее кровь рода жениха и кровь рода невесты. Если боги благославляли брак, то кровь в чаше исчезала, если нет, то кровь в чашу не впитывалась. Мне приходилось видеть, как вполне благополучные пары расходились в разные стороны после этого обряда. Поэтому я немного волновался. Порезал ладонь, кровь струйкой потекла в чашу. Священник ковырял пальчик Эвелины (чуть не убил его). Первые капли её крови слились с моими, и мгновенно чаша стала пустой. Боги приняли наш дар, наш союз освящен богами! Потом Эвелина положила свою ладонь на мой порез, и он исчез, даже следа не осталось. Вот это Дар у моей жонушки, даже лекарь не нужен! Но больше всего я был рад потому, что я знал — у Эвелины Дар не постоянен, он может быть сильным и ярким, может быть слабым или совсем исчезать. Если сейчас её Дар силен, значит у неё всё хорошо. Надеюсь, что в этом есть и моя заслуга. Священник повязал нам руки обрядовым поясом с вытканными словами о соединении двух родов. Выходит, мне придется опекать её бесхребетного братца и его семейство? Ладно, справимся. Мы пошли, точнее, поехали, к столу.
За столом обряд продолжался. Мы разломили и съели три пирога: с птицей — символом неба, со зверем — символом земли, рыбой — символом воды. Таким образом, мы как бы соединились со вселенной. Из кубка выпили пива из зерна, выращенного именно здесь, на этой земле и соединились с этой землёй, землёй рода и земля приняла ещё одного члена. На этом обряд закончился, руки нам развязали. Я положил руку на талию Эвелины. Она недовольно зашевелилась. Я прижал покрепче: «Моё. Имею право!»
Потом дарили подарки. Много подарков. Были посланцы их всех деревень и городов графства с подарками, подарки дарили деревенские и из замка. Свои подарки прислали даже Король и король Джафар (этот-то откуда узнал?). Мне это вскоре надоело. Но я терпел, стоял и молчал. Эвелина же каждому улыбалась и благодарила, многих называла по именам (когда узнать успела?). Все отходили от неё уверенные, что именно их подарок понравился молодой графине больше всего. «Учись, Премьер-Министр!» — сказал я себе. Начались танцы. Очень понравился один, когда нужно поднимать Эвелину за талию и кружиться. И я поднимал её высоко, почти на вытянутые руки. Она смотрела на меня с неба и смеялась…
Когда стало смеркаться поехали домой. По дороге я думал: «Сегодня Эвелина устала. Пусть поспит. А завтра или послезавтра я её уговорю». «Кое-кто» не соглашался, пришлось его прижать. Приехали домой. Разошлись по своим комнатам. Старый Том был на празднике. Я пошёл в кабинет и принялся за эти записи. В доме тихо. Вот послышались быстрые шаги — это служанка Эвелины убежала на праздник. И снова всё стихло.
Моя девочка легла спать. Спи спокойно, дорогая. У нас ещё всё впереди…
Тетрадь Георга. Люди от счастья глупеют
Говорят, что люди от любви и счастья глупеют. Если бы можно было измерить уровень моего оглупления за последнее время, то можно сказать: «Этот человек очень счастлив и влюблён».
Моя предыдущая запись закончилась на том, что я пожелал Эвелине спокойной ночи и отправился спать.
Я пошёл в спальню, снял камзол и сапоги. Кровать была усыпана лепестками роз. Я в портах и рубахе лёг на это великолепие, закинул руки за голову и стал мечтать об Эвелине, о том как нам будет хорошо вместе, какие у нас будут дети, а первых назовем Эвелина и Георг, нет, Георг и Эвелина, потому, что первым будет мальчик. Так в мечтах я задремал.
Вдруг дверь из спальни Эвелины отворилась, вошла она в легком халатике и сказала: «Муж перестань спать — счастье проспишь. Я, твоя жена, требую немедленного выполнения Супружеского Долга!» — и легла рядом на кровать. Я ждал этого три года и не могу поделиться столь сокровенными минутами даже со своей Тетрадью. Когда мы, наконец, разомкнули объятия, она, то ли с облегчением, то ли с ожиданием, спросила: «Это всё?». «Это — только начало. Спи, любимая», — ответил я и поцеловал милые глаза.