— Берегите свои силы, государь. Они вам понадобятся в баталиях, — ответил хитрый немец.
Из распахнутого окна вдруг послышались стук копыт и лошадиное ржанье. Во двор усадьбы въехали запылённые всадники. Музыканты, уже изготовившиеся сыграть вальс, отложили инструменты, и разочарованным парам, выдвинувшимся в центр залы, пришлось отойти обратно к стенам.
— Срочное донесение для Его Величества от генерала Барклая-деТолли[16], — доложил звонкий мальчишеский голос.
— Простите, господа, — извинился Александр и отправился в кабинет.
Там его уже дожидались адъютанты и двое гусар в полинявших мундирах.
— Государь, войска неприятеля перешли Неман, — доложил тот, что постарше.
Царь побледнел и опустился на край стула.
— Свершилось, — тихо прошептали его губы.
— И какова же численность его армии? — громко спросил он у гонцов.
— Они всё ещё переправляются через Неман, Ваше Величество. Но генерал считает, что будет не меньше пятисот тысяч, — доложил гусар.
— История ещё не знала такого воинства. Велика опасность для России…
— Там не только французы, государь, — звонким юношеским голосом отрапортовал молодой гусар. — Но и австрийцы, и пруссаки, и немцы, и итальянцы, и бельгийцы, и датчане, и поляки, даже испанцы есть.
— Значит, вся Европа в гости к нам пожаловала. Придётся славно попотчевать нежданных гостей. Заседание штаба назначаю в ставке в восемь часов вечера сегодня. Явка всех старших командиров обязательна. Доложите об этом командующему.
Когда гонцы удалились, царь потребовал у дежурного адъютанта перо, чернила и бумагу. Сел за стол и стал быстро писать:
«Государь, брат мой!
Нынче дошло до меня, что, несмотря на честность, с которой соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы. Я уже сделал выговор своему послу в Париже, князю Куракину, что он превысил свои полномочия, введя Ваше Величество в неприязненное отношение ко мне. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из-за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания всё происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принуждён отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество ещё имеет возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
Вашего Величества добрый брат Александр».
— Запечатайте и отправляйтесь на французские аванпосты, чтобы передать Наполеону это послание, — приказал царь своему генерал-адъютанту.
Когда за посланником закрылась дверь, царь обхватил голову руками и долго смотрел перед собой неподвижным взглядом. Затем выдвинул ящик письменного стола, достал оттуда заранее заготовленный свиток. Он вышел в центр танцевального круга, демонстративно медленно развернул скрученную в трубочку бумагу и громким, торжественным голосом зачитал:
— Неприятель вошёл с великими силами в пределы России. Он идёт разорять любезное наше Отечество… Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобождённая от рабства Европа да возвеличит имя России!
— Я настаиваю на генеральном сражении! Сколько можно, как испуганным зайцам, убегать от охотника! Не забывайте, что мы не в Австрии, а в России, господа генералы. За нашими спинами Москва и Петербург! Как мы будем смотреть в глаза нашим женщинам, господа! Надо же, какие удальцы, так испугались Наполеона, что удрали от него вглубь страны. План генерала Фуля[17] пусть и не учитывает всех тонкостей нынешней диспозиции, но это надёжный, добротный план. Над его составлением долго трудились лучшие умы европейской военной стратегии. Дрисский лагерь[18] должен стать могилой корсиканца! Все укрепления на левом берегу Западной Двины подготовлены к длительной обороне. На них первая армия сможет противостоять неприятелю сколь угодно долго. Багратиону[19] хватит времени, чтобы отбиться от сил итальянского вице-короля и ударить по Наполеону с фланга и по его неприкрытому тылу. Шансы на победу у нас велики. Но если и не удастся сразу разгромить врага, мы его здесь, под Дриссой, так потреплем, что ему долго придётся зализывать раны. И будет совсем не до Москвы, даже не до Смоленска, даже не до Витебска. Я лучше умру здесь, чем уступлю французам исконно русские земли!
16
Генерал Барклай-де-Толли — Михаил Богданович (при рождении Михаэль Андреас Барклай-де-Толли) (1761–1818) — российский полководец, происходил из старинного шотландского рода. Его предки переселились в Ригу в XVII в. Военный министр, генерал-фельдмаршал, князь. Второй (после М.И. Кутузова) полный кавалер ордена Святого Георгия. С весны 1812 года командующий 1-й Западной армией. Фактически исполнял обязанности Главнокомандующего Русской армией в начале Отечественной войны 1812 года, от отъезда из армии Александра I до назначения М.И. Кутузова. В заграничном походе русской армии 1813–1814 годов командовал объединённой русско-прусской армией в составе сил союзников.
17
Генерал Фуль — Карл Людвиг Август Фридрих фон Пфуль (1757–1826) — прусский генерал, позже принятый на русскую службу, барон. Известен по составленному им плану Отечественной войны 1812 года.
18
Дрисский лагерь — укреплённый лагерь, устроен перед началом Отечественной войны 1812 года на левом берегу в излучине Западной Двины, между местечком Дрисса (ныне Верхнедвинск).
19
Багратион — Пётр Иванович Багратион (грузинский князь Петре Иванидзе Багратиони) (1765–1812) — русский генерал от инфантерии, шеф лейб-гвардии Егерского полка, главнокомандующий 2-й Западной армией в начале Отечественной войны 1812 года. В Бородинском сражении получил смертельное ранение.