Наконец ему доложили, что около села Бородино, примерно в ста верстах от Москвы, Кутузов решился сразиться с Великой армией. Весь день государь провёл как на иголках, ходил по кабинету, заложив руки за спину, и часто глядел в окно. А ночью он вообще не сомкнул глаз. И только на следующий день, после полудня, появился курьер от Кутузова. В донесении говорилось о победе русских войск.
— Свершилось! — не веря собственному счастью, произнёс Александр Павлович. — Пусть это донесение огласят после службы в Александро-Невской лавре. Пусть все православные узнают о победе русского оружия. А генералу Кутузову передайте, что я признаю его заслуги перед Отечеством, жалую звание фельдмаршала и сто тысяч рублей.
Но вскоре в Петербург стали приходить совсем другие новости. Победа оказалась не столь впечатляющей, как сообщалось ранее. Французы, несмотря на серьёзные потери, продолжали наступать, а русские войска отступали к Москве.
И вот настал скорбный час, когда царю доложили, что на военном совете в Филях принято решение оставить Москву.
Что теперь делать, Александр Павлович не знал.
В императорской семье мнения разделились. Сестра Екатерина дала команду своим слугам паковать чемоданы, намереваясь отбыть в Тверь. Константин продолжал бубнить о непобедимости Наполеона и призывал брата одуматься, пока ещё не поздно, и заключить с французским императором мир на любых условиях, чтобы только спасти династию. Даже матушка, доселе всей душой ненавидевшая Бонапарта, после падения Москвы стала склоняться на сторону Константина. И только жена Елизавета (вот от кого царь никак не ожидал такого упорства!) продолжала верить в победу и призывала мужа к сопротивлению. Дни напролёт она суетилась и готовила бельё и одежду для раненых. Даже продала все свои драгоценности, а вырученные деньги пожертвовала на армию.
Государь колебался, не зная, чью сторону принять.
В Петербург прибыл личный посланник фельдмаршала Кутузова и поведал царю все подробности трагедии.
— Это было настоящее море огня, Ваше Величество. Такое не привидится и в страшном сне. Деревянные дома полыхали, как щепки. Пламя пожирало одну улицу за другой. Рассказывают, что сам Наполеон чуть не сгорел заживо в этом аду! Он кое-как по потайному ходу выбрался из Кремля к Москве-реке и укрылся в Петровском дорожном дворце, — рассказывал полковник завороженному царю.
— Но французы же цивилизованные люди! Как у них рука поднялась на такое святотатство? — недоумевал Александр Павлович.
Полковник смутился, но затем набрался смелости и сказал:
— Люди болтают всякое. Но есть сведения, что вовсе не французы виновники сего зверства. Имение графа Ростопчина Вороново находится довольно далеко от Москвы, но оно тоже сгорело дотла. А на руинах враги обнаружили послание, написанное на большой доске по-французски. Оно гласило, что граф долгое время украшал эту местность и счастливо жил здесь в кругу своей семьи. А теперь все жители покинули её. И хозяин сам поджёг свой дом, чтобы враги не осквернили его своим присутствием. И везде они встретят впредь только пепел. Говорят, что Наполеон даже отправил эту доску в Париж как доказательство варварства русских. Французы пытались тушить пожар, но у них ничего не получилось. Ведь все пожарные насосы из Москвы заранее вывезли. Они расстреливали поджигателей. В назидание другим вешали их тела на площадях. Но златоглавая столица всё равно продолжала гореть. И теперь врагам в ней поживиться нечем.
Царь закрыл глаза и еле слышно прошептал:
— Оставьте меня, полковник. Я хочу побыть один.
Александр видел воочию, как в языках пламени плавились купола церквей, слышал, как в чёрном дыму тревожным набатом звучал колокол. И ему подумалось, что, может быть, это и есть пришествие Антихриста, знаменующее конец света.
Дверь тихонько отворилась, и, осторожно ступая, в кабинет вошла Елизавета. Она подошла к сидевшему с закрытыми глазами мужу и положила перед ним на стол книгу.
Он разлепил веки, увидел её и прошептал:
— Москва сгорела. Что делать, Лиза?
Царица провела своей мягкой рукой по высоким залысинам мужа и, не говоря ни слова, взглядом показала на стол и направилась к выходу.
Александр Павлович посмотрел на толстый фолиант.
Это была Библия.
Её страницы были аккуратно заложены закладками царицы. Царь открыл наугад священное писание.
«Но хотя бы ты, как орёл, поднялся высоко и среди звёзд устроил гнездо твое, то и оттуда Я низрину тебя, говорит Господь».