Выбрать главу

А вот и то место — около арки „Се человек“, откуда Ты, Искупитель, подняв Свой крест, двинулся к Голгофе. Что мои страдания и муки, по сравнению с тем, что довелось испытать Тебе! Прости меня, Господи, за все грехи. Я был царём, не ведая, что сие от меня требует. Сколь призрачны мои победы и поражения пред Твоим Крестным путём, Господи Иисусе! Ты принял страдания и смерть в искупление грехов человечества.

А что свершил я? Спас страну от неприятельского нашествия? Так это сделали мои генералы. Моя заслуга лишь в том, что я им не сильно мешал. А если бы вообще не лез в военное дело, может, и больше проку было.

Я уверовал в Твое могущество и полагал, что другие властители поступят так же. Но я ошибся. За их набожными речами скрывался холодный расчёт.

А доморощенные смутьяны? Нахватались в Европе бунтарского духа и решили, что смогут провозгласить республику в лапотной стране.

Что мне оставалось, Создатель? Палить картечью по ним? Вешать бунтовщиков?

Я не мог этого сделать. Потому бежал.

Дай, Господи, мне силы перетерпеть все испытания, что ты уготовил! Грехов у меня много. Долго придётся искупать их.

А здесь Ты падал, изнуренный тяжкой ношей. И римляне тебя поднимали ударами кнутов.

На этом месте Ты встретился со своей Матерью — Марией. Мою матушку тоже зовут Мария. Мария Фёдоровна. Вернее, такое имя приняла она, обратившись в православие, накануне свадьбы с моим батюшкой Павлом. А до этого её звали Софья Доротея Августа. Она была вюртембергской принцессой. Матушка, как никто другой в этом мире, понимала меня. Правда, иногда мы с ней ссорились из-за политических разногласий, но я всегда любил её искренней сыновней любовью, и она тоже любила меня. Видя, что я устал и запутался в жизни, она согласилась на инсценировку моей смерти и удаление в частную жизнь.

Знаешь, как она мечтала побывать в этом городе? Когда она и батюшка путешествовали по Италии, у них была мысль совершить паломничество в Святую Землю. Но не получилось. Это матушка наказала поклониться месту встречи Господа и Его Матери. Прими этот поклон, Искупитель, от рабы Твоей Марии!

А здесь Ты встретился с Симоном Киринеянином, понесшим Твой крест. О, как бы я хотел оказаться на его месте, хоть чуточку, хоть на самую малость разделить с Тобой Твои страдания и облегчить их!

Простая женщина Вероника отёрла своим платком кровь и пот с Твоего лица.

Ты прошёл ещё и остановился, обратившись со словами утешения к оплакивавшим Тебя иерусалимлянкам. А потом, на следующей остановке, воины Пилата сорвали с Тебя одежды. А вот здесь они прибивали Твои ноги и руки к кресту.

Я с замиранием сердца вхожу в храм Гроба Господня.

Вот место Твоего распятия! Здесь прошли последние мгновения Твоей земной жизни. Здесь Ты принял мученическую смерть на кресте.

Отче наш праведный на небесах, да святится имя Твое, да приидет царствие Твое и на земле, как на небе!

И Ты встретился на небе со своим Отцом. И Он воскресил Тебя из мертвых и отправил на землю, чтобы Ты возвестил людям, что смерти нет. Смертию смерть поправ!

Я тоже умер для людей. А на самом деле жив. Но я, в отличие от Тебя, не воскрес, а слукавил. По правде, я очень боюсь смерти. Ты знаешь почему. Когда я встречусь на Страшном суде со своим отцом, императором Павлом I, что я ему скажу? Прости меня, батюшка, не ведал, что дойдут до удушения твои убийцы. Поверит ли он словам моим? И простит ли? А простишь ли меня Ты, Спаситель? И прощу ли я себя сам?

Нет мне прощения. Только и остаётся возложить венец терновый на мою грешную голову, взять в руки посох и отправиться странствовать по свету. Пусть я буду мёрзнуть от холода, изнывать от жажды, голодать, пусть люди бросают в меня камни. Чем больше страданий я претерплю на земле, тем чище и радостнее будет встреча моя с Отцом небесным.

Я готов к своему Крестному пути. Укажи мне дорогу, Спаситель!»

Санкт-Петербург. Июль 1836 года

Кучер проворно соскочил с козел, открыл дверцу и, поддерживая владыку под руку, помог ему спуститься на землю. Митрополит Серафим был стар и немощен, да ещё простудился во время крестного хода, потому кое-как передвигал ноги. Из калитки к нему поспешили монахи.

Но вдруг из толпы неприкаянных бродяг, отиравшихся у лавры целыми днями в ожидании подаяний, выскочил грязный оборванец и упал на колени прямо перед митрополитом.