Мурата здесь знали немногие. После развода родителей он остался с матерью, затаив обиду на разрушившего семью отца. В этом холёном и спортивном мужчине сорока лет с благородной сединой на висках и в дорогой одежде мало кто бы признал хулиганистого подростка, гостившего летом у стариков Сабанаевых в Татарской слободе — Заистоке.
— Молодец, что приехал. Ни нам судить отца, а Всевышнему, — тихо произнёс подошедший сзади толстяк.
Приехавший обернулся и обнял старшего брата.
— Ты прав, Фарит. Всё в руках Аллаха, всесильного и милосердного. Иншаллах[37]!
Сделав шаг в сторону траурного стола, Мурат остановился и спросил:
— Почему дома прощаетесь, а не в ритуальном зале?
Фарит развёл руками и полуоборотом лица показал на сидевшую у изголовья отца худую старуху.
— Абика[38] настояла. Хоронить по обычаю. Нам ещё могилу копать. Приготовься.
Чёрная мумия бросила на шепчущихся внуков строгий взгляд и указала костлявым пальцем на место рядом с собой. Тем временем сгорбленная вдова тихо встала со стула и, закрыв лицо чёрным платком, проскользнула мимо пасынков.
— Явился — не запылился, крымчак, — словно змея, прошипела абика. — Вот смотри, довёл атая[39] до могилы.
Мурат нервно сглотнул слюну, но промолчал. Потом приглушенно спросил у брата:
— Инфаркт или инсульт?
— Переохлаждение. В лес ушёл. Десять дней искали.
И только потом, набравшись мужества, он посмотрел на родителя. Как же постарел отец! Никогда не унывающий шутник и балагур, очень любивший жизнь, лишившись её, превратился в кусок расплывшегося студня.
Сын прошептал молитву на арабском языке и добавил на крымско-татарском от себя:
— Прости, что я тебя не простил. Теперь прощаю всё. Спи спокойно, баба[40]!
Сабанаевы
Страшно, когда у матери не остаётся слёз оплакать собственного сына. Высохли, как кожа на теле и лице. Всё выплакала, ещё по мужу, которого одного любила на всём белом свете больше жизни. А в сыновьях Зульфия лишь узнавала черты характера и лица Вилена и боготворила эти частички в них. На себя, свой род она давно махнула рукой, но сабанаевская кровь для неё оставалась святой. А Наиль, её первенец, единственный из сыновей унаследовал от отца светлые волосы и голубые, как небо в июльский полдень, глаза. Такой же непокорный, задиристый, смелый и нежный.
Это для своих сыновей и внуков он — старик. Семьдесят лет прожил. Достаточно. Какой же древней кажется им она! Только тень одна и осталась.
Кажется, совсем недавно она повстречала своего суженного. Вернулся с фронта красавец-кавалерист, орденоносец. Только взглянула Зульфия в его голубые глазоньки, так сразу утонула в них, как в омуте.
Сабанаевы в Томске — фамилия известная. Дед Рахматулла ещё у самого Карим-бая конюхом служил. И сыну Вилену привил любовь к лошадям.
Виля, Вилечка, Вилен… Сызмальства приучился скотину пасти, а годам к четырнадцати сам стал пастухом.
Когда немцы напали на СССР, он сразу побежал на призывной пункт. Но его на фронт не взяли. Восемнадцать только в январе, в день смерти Ленина. За что и имя такое получил, совсем не татарское, — Вилен. Владимир Ильич Ленин. Дядья рассказывали, сильно он переживал, что не удастся повоевать, немцев точно за лето прогонят. Но ошибся, зимой его призвали.
В Уфе сформировали кавалерийскую дивизию и бросили её под Сталинград. Так от Волги с боями прошёл он до самой Эльбы. Даже на развалинах рейхстага расписался. А отец его, Рахматулла, с войны не вернулся. Пропал без вести под Москвой.
Ему бы грамоте выучиться, цены б тогда человеку не было. Четыре класса — с горем пополам. Но после войны — какая учеба? Так жить хотелось! Богом суждено было встретиться им.
На их свадьбе гуляли вся Эушта[41] и весь Заисток. Гости восхищались красивой парой. Русоволосый коренастый герой-жених и невеста кожей бела, а волосы и глаза, черны, как смоль, а сама тоненькая, как тростиночка.
Но молодой муж не сразу оценил её чувство и даже после свадьбы погуливал на стороне. Фронтовик-орденоносец был везде нарасхват. Одинокие женщины после войны на каждом шагу. Он старался хранить верность жене, но не всегда получалось. Должность завхоза на ипподроме — ответственная. Так много нужно знать! Кругом — цифры, цифры, цифры. В глазах рябит. Ему б просто за лошадками ухаживать. Испугался герой растраты казённых денег. Пришёл на поклон к директору и слёзно попросил перевести его в наездники или просто в конюхи.
37
Иншаллах — ритуальное молитвенное восклицание, междометное выражение, используемое как знак смирения мусульманина перед волей Аллаха.