— За окончание нашей северной сказки, мой герой!
В тот вечер она напилась до чёртиков. А утром, продрав красные глаза, увидела ласковую улыбку свежевыбритого мужа.
— Мне это снится? Или я уже в раю? — простонала она.
— Пока только в чистилище, — пошутил трезвый Наиль.
— Это — католический догмат. Мусульмане и православные его не признают, — механически ответила Гульнара и уткнулась в подушку.
К жизни её вернули слова мужа:
— Тем более. Истинные мусульмане вообще спиртного не пьют. Но сейчас тебя спасёт только пиво.
Она поднялась на локте на грязной измятой простыне и обнаружила, что совсем голая.
— Ты что, меня изнасиловал?
— Это ещё вопрос: кто — кого?
— Какой ужас!
Гульнара закрыла ладонью глаза от ослепляющего солнца, и только сейчас обратила внимание на чистоту в комнате.
— Ты прибрался?
— И даже завтрак приготовил. Гречневая каша — с похмелья самое то. Все яды и сивушные масла нейтрализует.
Наиль принёс поднос с пивом и кашей и поставил его на журнальный столик.
— Завтрак в постель для сеньоры.
Она жадно глотнула пиво и вернула полбутылки мужу.
— Спасибо. Но я своё уже выпил, — сказал Наиль и вылил пиво в раковину на кухне.
Стрежевскую квартиру они решили оставить Фариту. Пока мальчик учится в университете, жилплощадь у него никто не заберёт. А дальше, кто знает, как жизнь сложится. Может, женится и вернётся на север, или на другой город обменяет. А четырёхкомнатную квартиру в обкомовском доме в центре Томска, где были прописаны трое остальных Сабанаевых, знакомая Гульнары Акрамовны, заведовавшая местным бюро обмена, каким-то чудом обменяла на двушку-«хрущёвку» в Крыму. В приморском посёлке Гурзуфе, пригороде Ялты.
Купленную год назад «Ладу» девятой модели перегонять на юг пришлось своим ходом. До Симферополя Наиль добрался без приключений. Правда, устал, как собака, за пять-то суток пути. Переночевал в доме какого-то дальнего родственника жены. Допоздна отмечали переезд северян, а утром на перевале его «девятку» выбросило с трассы в глубокий кювет. Гульнарин родственник, сидевший на переднем сиденье, погиб на месте, а за жизнь самого Наиля врачи боролись целую неделю. Собрали по частям, и потом полгода он учился ходить заново. С огромным трудом Гульнаре Акрамовне удалось замять уголовное дело. Если бы не Звезда Героя, пять лет колонии общего режима её мужу дали бы наверняка.
Мансуровы
Отвесные скалы с трёх сторон надёжно закрывали от посторонних глаз большой и тёплый плоский камень, сползающий к синему морю. Отдыхающие из Гурзуфа за скальный выступ заплывали редко, и Акрам, набравшись смелости, робко дотронулся солёными губами загоревшей щёки Розы. Девушка не вскочила, не дала пощёчину, а, откинув мокрые волосы, озорно посмотрела на ухажёра.
— Да вы — большой шалун, доктор Мансуров. И, наверно, привыкли разбивать сердца молоденьким пионервожатым?
Акрам смутился и отвернулся к скалам. Почувствовав, что сказала лишнее, Роза попыталась исправить неловкость.
— Не обижайтесь, Акрам Мансурович. Просто вы уже пятый год работаете в «Артеке», и каждую смену — новые девушки со всего Союза. А здесь — море, шёпот волн, уединённые бухточки. С вашей-то внешностью грех не стать Дон-Жуаном.
Фельдшер пионерского лагеря ещё больше ушёл в себя и прошептал с досадой:
— Скажете тоже. С такой-то рукой? Кому я, калека, сдался?
В доказательство своих слов Акрам приподнял левую руку и показал неподвижную, словно застывшую в камне, кисть.
Чувство сострадания было свойственно Розе. С малых лет она подбирала на улице бездомных собак и кошек, покалеченных — особенно, и приносила их домой. Пока отец работал на стройке, семья жила хоть и небогато, но не голодала, дочкино милосердие в сердцах родителей находило понимание. Котят и щенят раздавали родным и знакомым по всему Бахчисараю. Но однажды под тяжестью балки перекрытия сырую кирпичную кладку повело, и вся стена рухнула на отца Розы. Когда его откопали из-под обломков, он уже не дышал. Ей тогда и четырнадцати не было. Старшая дочь в семье, два братишки и две сестрёнки от двух до десяти лет. Сразу пришлось повзрослеть.
Мать работала нянечкой в детском саду, и Розу устроила туда посудомойкой. На следующее лето дочь поступила в педучилище на заочное обучение, а в шестнадцать лет стала уже воспитательницей. Получив диплом, она только устроилась на работу в Бахчисарайскую восьмилетнюю школу № 1, как из райкома комсомола пришла разнарядка на вожатую для пионерского лагеря «Артек». Учительница, которую туда готовили, забеременела, а с животом во Всесоюзную пионерскую здравницу вожатых не брали. Так Роза, неожиданно для себя, оказалась в сказке.