Рыцари подняли длинные копья, на их отточенных остриях засверкало солнце, а плюмажи и вымпелы заколебались над их шлемами. Так они стояли, пока маршалы проверяли ряды обеих партий, желая убедиться, что в каждой из них равное число бойцов. Счет подтвердил, что все в сборе. Тогда маршалы удалились с ристалища, и Уильям де Вивиль громовым голосом воскликнул:
– Laissez aller![5]
Трубы затрубили, копья разом склонились и укрепились в упорах, шпоры вонзились в бока коней, передние ряды обеих партий полным галопом понеслись друг на друга и сшиблись посреди арены с такой силой, что гул был слышен за целую милю. Задние ряды с обеих сторон медленно двинулись вперед, чтобы оказать поддержку тем из своих, которые пали, либо попытать свое счастье с теми, кто победил.
Об исходе схватки сразу нельзя было ничего сказать, так как поднялось густое облако пыли. Только через минуту взволнованные зрители получили возможность увидеть, что происходит на поле битвы. Оказалось, что добрая половина рыцарей обеих партий выбита из седла. Одни упали от ловкого удара копьем, другие были смяты непомерной силой и тяжестью противника на коне; иные лежали на арене, не имея сил подняться; иные успели вскочить на ноги и вступить в рукопашный бой с теми из врагов, которых постигла та же участь; получившие тяжелые раны шарфами зажимали льющуюся кровь и пытались выбраться из толпы.
Всадники, лишившиеся копий, сломанных в яростной схватке, снова сомкнулись и, обнажив мечи, с боевыми кликами обменивались такими ударами с противниками, как будто от исхода этого боя зависела их честь и самая жизнь.
Сумятица увеличилась еще более, когда к месту схватки подоспели вторые ряды, бросившиеся на помощь своим товарищам. <…> По мере того как бойцы сражались с возрастающей яростью и с переменным успехом, волна победы перекатывалась то к южному, то к северному концу ристалища, смотря по тому, которая партия одерживала верх. Лязг оружия, возгласы сражающихся и звуки труб сливались в ужасающий шум, заглушая стоны раненых, беспомощно распростертых на арене под копытами коней. Блестящие доспехи рыцарей покрывались пылью и кровью, а удары мечей и секир оставляли на них вмятины и трещины. Пышные перья, сорванные со шлемов, падали, как снежные хлопья. Вид рыцарского войска утратил воинское великолепие и пышность и мог внушать только ужас или сострадание.
Но такова сила привычки, что не только простонародье, всегда жадное до кровавых зрелищ, но даже знатные дамы, наполнявшие галереи, глядели, не отрываясь, на побоище с захватывающим интересом и волнением…»
Герольды подбадривали рыцарей поощрительными возгласами, зрители шумно приветствовали каждое удачное действие участников турнира. «…Мало-помалу ряды сражавшихся стали редеть: одни признали себя побежденными, других прижали к ограде в конце арены, третьи лежали на земле раненые…» Исход битвы решила победа доблестного Айвенго над предводителем противников де Буагильбера – бросив жезл на арену, принц Иоанн остановил сражение, а прекрасная королева турнира, леди Ровена, возложила почетный венец на голову победителя.
А вот как проходили состязания стрелков из лука, боровшихся за замечательный приз: рог в серебряной оправе, шелковую вышитую перевязь и медальон с изображением св. Губерта, считавшегося покровителем охоты.
«…Когда стрелки поняли, с кем им придется мериться силами, человек двадцать сразу же отказались от своего намерения, так как никому не хотелось идти на заведомый проигрыш. В те времена каждый искусный стрелок был хорошо известен во всей округе, и все состязавшиеся знали, чего они могут ждать друг от друга <…>. Однако и после этого в списке соперников значилось восемь йоменов».
«Мишень установили в верхнем конце южного проезда на ристалище, – продолжает Скотт. – Участники состязания должны были поочередно становиться на нижнем конце проезда; отсюда до мишени было достаточное расстояние для стрельбы из лука, что называлось “на ветер”. Очередь устанавливалась по жребию, каждый стрелок должен был выпустить по три стрелы. Состязанием заведывал старшина низшего звания, носивший титул “старшины игр”, так как маршалы турнира считали для себя унизительным руководить забавами йоменов».
Победителем турнира лучников оказался Локсли, поразивший мишень в самое яблочко, а затем с расстояния ста ярдов расщепивший стрелой воткнутый в землю ивовый прутик. В меткости этого чудесного стрелка даже самым опытным лучникам видится нечто чудесное. Да и как могло быть иначе, если под именем Локсли в «Айвенго» выведен легендарный Робин Гуд!