34 А именно, в семитских языках есть идиоматическая грамматическая структура, говорящая о предпочтении — «Люби А, предпочитая его по сравнению с В» — которая буквально звучит как «Люби А, ненавидь В» (глагол «не предпочитать/ненавидеть» имеет несколько вариантов перевода, и именно буквальный «ненавидь» был закреплен в Септуагинте и далее был применен к переводу слов Иисуса). Так что Иисус (который, очевидно, говорил на смеси иврита и арамейского, принятой в Иудее и в Галилее в то время) не имел в виду приписать иудаизму ненависть к врагам, но хотел «уравнять» ближних и врагов в степени любви, которую надо проявить по отношению к ним.
35 Более подробно вопрос о соотношении любви к ближним и любви к врагам и «непротивления злу насилием» рассматривается ниже, в главе 6.
36 К сожалению, тут не составляют исключения и евреи, вполне культурные по европейским меркам, но совершенно несведущие в собственной культуре. Вот только один пример: знаменитое в свое время письмо известного русского историка, Н. Эйдельмана, еврея, русскому писателю — антисемиту В. Астафьеву. Эйдельман упрекал своего оппонента в том, что тот выступает «не как благостный христианин, а как неистовый око за око! — иудей».
37 Ср. аналогичный текст в Евангелии от Матфея (5:В7), где это также изображено как совершенно новая, революционная идея.
38 Интересно отметить, что в подробных «параллельных местах», приводимых в христианской Библии, в Матфее 5:38 (ив других местах в Евангелиях) не дается ссылка на Плач Иеремии. При этом в Синодальном переводе это слово в Матфее переводится как «щека», а в тексте Плача Иеремии оно же передается как «ланита», что еще более ассоциативно отдаляет эти тексты.
39 Яркойлитературной иллюстрацией к этим теологическим концепциям является Божественная Комедия Данте, в которой «праведники, не знавшие о Христе», помещены не в Рай, а в Ад — хотя и в его первый, наиболее «легкий» круг («лимб»). У отдельных христианских мыслителей встречается также и «универсалистская» установка, говорящая о том, что «мы не можем судить, кто спасется, а кто нет», и вообще «тайна сия великая есть», и «мы надеемся, что Бог в Своем милосердии спасет всех», и даже утверждения типа «делающий добрые дела уже делает их ради Христа, даже если он сам не знает об этом» (т. е. записывающие в «духовные христиане» всех достойных людей на Земле, даже если они сами ни о чем таком и не помышляют). Но все же классическим (и основным) принципом христианства является «без веры во Христа нет спасения».
41 Идея о том, что именно вере принадлежит центральная роль в Божественном спасении души, принята всеми ветвями христианства. Например, основатель протестантской церкви Мартин Лютер утверждал, что одной деры, достаточно для спасения: ни добрые дела, ни даже религиозные таинства (занимающие одно из центральных мест в католицизме и православии) не обязательны, чтобы быть хорошим христианином. В брошюре «О христианской свободе», изданной в 1520 г. Лютер пишет: «Превыше всего запомните то, что я сказал: только вера одна, а не добрые дела, — оправдывает, освобождает и спасает».
42 В рамках конкурентной «внутривидовой борьбы» за распространение еврейского монотеизма среди полупрозе- литов (см. вводную главу, § 25) эта карикатура говорила читателю: «Не ищи ничего среди тех, кто хочет предложить тебе соблюдение заповедей Торы. Заповеди, особенно частичные, не помогут спастись. Иди к нам, и получишь спасение через веру».
43 В древности у евреев существовал еще один, последний, пятый шаг в процессе раскаяния: жертвоприношение. Но он возможен только тогда, когда существует Храм; в наше время жертвоприношения невозможны. Согласно еврейскому закону, человек, который физически не в состоянии выполнить ту или иную заповедь, освобождается от нее: Бог не требует ее выполнения. Еще в эпоху Храма пророки предсказывали, что настанут времена, когда Храм будет разрушен, и тогда жертвоприношения будут заменены молитвами. В Библии это выражено в словах пророка Хошеа (Осии): «Возьмите с собою молитвенные слова и обратитесь к Господу; говорите Ему: Отними всякое беззаконие и прими во благо, и мы принесем жертву уст наших вместо тельцов» (стих 14:3). Таким образом, вместо традиционного тельца жертвоприношением будет считаться искренняя молитва Богу. Об этом же говорится и в Книге Притч Соломоновых (21:3): «Соблюдение правды и правосудия более угодно Богу, нежели жертва». Пророк Иона упоминает о том, что Господь простил жителей Ниневии, когда те раскаялись в грехах своих, хотя они и не принесли никакого жертвоприношения Богу. (См. и другие случаи, когда возвращение и раскаяние было принято без жертвоприношений: Левит 26:40, Второзаконие 4:29, Иеремия 10:24, Иезекиил 22:16.) Христиане утверждают, что Бог не может простить людей без жертвоприношения (или даже «не может простить без того, чтобы была пролита кровь»), но Храма сегодня нет, и вот — смерть Иисуса стала этим необходимым жертвоприношением за всех людей на все времена. Однако такое утверждение свидетельствует только о глубочайшем непонимании этими авторами самого смысла жертвоприношений в иудаизме (где в частности, провозглашается, что человеческие жертвы вообще недопустимы и отвратительны Богу) и не имеет ничего общего ни с духом, ни с буквой еврейской Библии.