- Ну-ка, подвинься, дружище барсук!
Зверь слегка отодвинулся.
- Какой ты умный! Ну, взяли!
Барсук просунул когти здоровой лапы между боковыми стенками, я просунул в образовавшуюся щель руку, потом ещё одну, потянул стенки в стороны. Как ни тужился, разорвать не смог. Оторвал от земляного бока ловушки две бамбуковые стенки, да и полетел с оторванным назад. Мой помощник успел отскочить, так что новое моё падение вышло неудачным. Чуть погодя я отделил тростниковое покрытие ловушки от самой ямы, смял тростник, сверху положил камень, оставленный злыми охотниками, сверху присыпал землёй, ветками и листьями. Получилась горка, но небольшая. Ни я, ни барсук не смогли бы вылезти, поднявшись на неё – до верха мы не дотянемся. Но я мог залезть на образованную кучу и поднять барсука вверх, а тот бы выскочил наружу. Тогда останусь один до прихода охотников. Может, с голода помру. А если буду с барсуком, то смогу его съесть. Впрочем, это будет трудно – вон он как подобрался, будто мысли мои понял. Он хоть и раненный, а сильный. А я уже устал. Да и шкуру с него снимать чем? И не сырое ж его мясо есть! А дождусь охотников вместе с ним – так те убьют беднягу. Нет, так не годится!
- Ладно уж, я тебя подниму, так высоко, как смогу, а сам буду ждать возвращения этих негодяев.
Барсук посмотрел на меня как-то не по барсучьи серьёзно и почти без сопротивления дался мне в руки. Я забрался на сооружённую кучу, со стоном поднял этого тяжёлого зверя аж до моих плеч. Поднять его на вытянутых руках не смог. Ну да он сам мне на голову влез, напрягся, оттолкнулся лапами, оцарапав мне шею и ухо – и выпрыгнул наружу. И остался я один, голодный и усталый. Так и кончится этот счастливый день.
Совсем ничего прошло, как вдруг меня окликнул знакомый голос. Поднял голову – и увидел маму. Она легла на землю, улыбнулась мне и протянула вниз смуглую руку. Я вцепился в неё, она поднатужилась и выдернула меня. Я кубарем покатился по земле, налетел затылком на ствол бамбука. Сел, повернулся к ней. Мама нежно смотрела на меня.
- А я так волновалась из-за тебя, Юуки! Пошла искать, где же ты…
И хотя солнце уже скоро зайдёт, моя душа наполнилась ликованьем: она пришла за мной, она беспокоилась за меня, она ни капли на меня не сердится! А мама стояла и ласково мне улыбалась. Она только раз была так нежна со мной, в прошлом году, когда я тяжело заболел и все думали, что уже никогда не встану. Но неужели она забыла, что я сказал про ками? Простила за побег и брошенное бельё?
А мама с любовью смотрела на меня и улыбалась, так добро и тепло, как никогда прежде.
Вздрогнув, сплюнул на указательный палец левой руки и протёр им бровь.
Передо мной стоял на задних лапах тот самый молодой барсук с ушибленной лапой. Я испуганно отступил назад.
- Не хотел тебя пугать, мой юный спаситель, - виновато признался оборотень. - Просто хотел вытащить. Раз уж ты мне жизнь спас, надо тебя отблагодарить, как следует.
- А-а… - протянул я растерянно.
Да и что ещё тут сказать? Видал я раньше мёртвых барсуков, а вот живого, да ещё и оборотня, встречать прежде не приходилось.
- Раз уж ты меня другом назвал, могу тебе чем-то помочь, - дружелюбно предложил спасённый.
- А… а ты можешь мне зрение вылечить?
- Я не ками. Проси у них.
- Ну, тогда и не знаю, что попросить.
Барсук усмехнулся:
- Что ж, тогда пойду, поем.
Он опустился на четыре лапы и, ковыляя, двинулся прочь.
- Стой!
Зверь послушно остановился, недовольно посмотрел на меня. Видно, благодарностью его от рождения обделили. Только выбрался, толком не поблагодарил – и уже собрался на поиски еды. Или же он в ловушке очень долго просидел и очень проголодался.
- Может… мы могли бы пообщаться? Ну, когда-нибудь.
Ведь нужно же человеку с кем-то говорить, а у меня друзей нету.
Подумав, спасённый молвил:
- Если я тебе понадоблюсь, мой маленький друг, проси других зверей позвать Акутоо.