Асахикари тихо произнесла:
- Я схожу за водой. Для обеда не хватает воды, - и быстро ушла, не желая слушать наш разговор.
Моя милая маленькая сестрёнка была не только доброй и красивой, но и очень сообразительной: отец проводил её довольным взглядом, так как не хотел говорить при ней, а она догадалось об этом – и сама поспешила уйти, якобы по делу, не понимая, что мы будем обсуждать что-то серьёзное. У второй сестры и Такэру не было такого ума и такта. Да, она прекрасна, моя милая Аса-тян!
- Так как вы встретились? – сердито уточнил отец.
Честно рассказал ему обо всём. Даже про странное поведение барсуков упомянул. Хотя, наверное, оно не имело никакого отношения к делу. Молчание надолго зависло в доме. Потом послышался топот ног на улице. И едва слышный шёпот Асахикари:
- Мама, не ходи туда! Не надо! У них важный разговор!
- Нет, я пойду! – ответила хозяйка громко. - Этот негодяй совсем от рук отбился: мало нам его болезней, бесполезности и дурной привычки шляться непонятно где целыми днями, так он ещё повадился пакостить нашим соседям!
Когда злая, глубоко дышащая мама вошла в дом, то отец встретил её таким взглядом, что она невольно отступила назад. И поспешила удалиться, увела за собой дочку. Всё это произошло молча и тихо. Хозяйка дома даже не посмела взглянуть на мрачного мужа.
Тишина в доме давила на меня нещадно. Не выдержав, едва слышно спросил:
- Я поступил очень дурно? Я должен был убежать, едва увидев его? Или униженно молить о пощаде?
Отец неожиданно улыбнулся мне:
- Ты всё сделал правильно, Юуки.
Такая драгоценная похвала после всего, что я сделал, потрясла меня. Как и то, что глава семьи неожиданно назвал меня моим прежним именем. Не Снегом, а Смелым! Хотя я вёл себя вызывающе дерзко с незнакомым мне воином! И ужасающе глупо – только сейчас это понял. И всё-таки отец меня похвалил!
- Сабуроо… - отец опять запнулся, желая назвать своего знакомого. - Сабуроо-сан любит смелых людей. Даже глупых смельчаков. И, похоже, ты ему понравился. Я не ждал, что ты можешь ему понравиться, но… да, наверное, так хотели боги. Мой… я только замедлил то, что должно было случиться.
И мужчина надолго замолчал. Поначалу он улыбался, потом резко помрачнел. Что же случилось в прошлом? От чего и как мой родитель пытался убежать? Как же он привык обращаться к Сабуроо? Явно же, что не вежливое обращение просится ему на язык, а что-то иное! Может… может, папа при встрече хотел сказать «Сабуроо-кун»? Только у него не хватило смелости обратиться так дружелюбно и тепло к тому самураю. У Сабуроо-сан хватило решимости или смелости обратится по-простому, дружелюбно, а у Тадаси – нет. Или… он всё-таки Мамору? Возможно, отец отчего-то чувствует себя виноватым перед господином Сабуроо. Но что же случилось? Какие отношения были между ними? Может, мой отец был слугой в доме Сабуроо? Одним из доверенных слуг? Там-то и насмотрелся на жизнь самурайского семейства, наслушался их историй – и потом с восхищением рассказывал их нам. Возможно, так или иначе рассказывал о Сабуроо, скрывая его разными именами.
Мама вернулась нескоро, так как боялась навлечь на себя гнев главы семьи. Хотя отец был добрым и заботливым, иногда он становился несгибаемым и страшным.
Он до вечера ждал прихода Сабуроо. И хотя хозяин дома ни слова не сказал, я понял, что он ждёт своего знакомого или, может быть, даже друга, вот только сам пойти к нему не осмелится.
День прошёл тихо. Раз Такэру вздумал надо мной подшутить, мол, я теперь весь в крапинку, за что получил от отца сильный удар по голове – и заткнулся. Заходил охотник, потерявший по моей вине добычу. Сказал, что просить прощения за побои не будет, даже если я от них умру. Хозяин дома тихо и спокойно ответил:
- Что ж, он наказанье заслужил.
Когда крестьянин начал было ворчать по поводу моего плохого воспитания, то мой отец холодно на него взглянул. Одного короткого взгляда хватило, чтобы сосед побледнел, попятился и молча удалился.
- Тадаси, не делай этого! - взмолилась мама. - Я боюсь за тебя!
Она робко поднялась, порывисто сжала руку мужа. Отец крепко её обнял. Мы с братом и сёстрами отвернулись, дабы не мешать родителям своим назойливым вниманием.