Невольно подняла взгляд к небу и увидела вдалеке крыши пагод. Теперь ещё ближе. Надеюсь, там найдётся хотя бы один человек, способный защитить меня.
Мы долго молчали. Я избегала поднимать голову и старательно прикидывалась, будто просто бреду вперёд.
- А ты не боишься, что больше никогда не вернёшься домой? – мрачно осведомился демон.
Честно призналась:
- Сейчас я совершенно не хочу туда возвращаться.
- Ты очень забавная, Асука! – как будто он искренне развеселился.
Вздохнув, ответила:
- Уж лучше смеяться до слёз, чем плакать от боли.
Некоторое время мы шли молча, точно к моей цели. Взволновавшись, что он заметит, спросила, какое у него самое любимое собрание стихов.
- Да мне было как-то не до изучения поэзии, - насмешливо отозвался Сусуму. - Но может ты, Асука-тян, окажешь милость и просветишь такого дурака, как я, насчёт самых прекрасных стихов и самых великих поэтов прошлых веков?
Робко прочла танку из сборника Синкокинсю:
Огромного моря валы
С грохотом катят камни,
Набегом берег тесня.
Расколются, раздробятся,
Рассыплются, падают пеной…(1)
И грустно добавила:
- Жаль, что я никогда не видела моря.
- Оно интересное, - задумчиво произнёс Сусуму. - Особенно, когда видишь его в первый раз. Тебе ещё предстоит его увидеть, так что удовольствие от первого любования морем у тебя ещё впереди.
Вздохнув, добавила:
Что меня ждёт?
Сердце я утешаю
Завтрашним днём.
Так вчерашний прошёл.
Так и нынешний минет.(2)
Случайно столкнувшись с его взглядом, помертвевшим от глубокой боли, начала читать стихи о весне и о природе. Сначала робко, потом поймав его восхищённый взор, увлеклась. То, что они оказался таким внимательным слушателем и ценителем поэзии, меня вдохновляло на стремление к совершенному прочтению стихов, к извлечению из памяти самых прекрасных образцов.
Опомнилась около ворот буддийского храма. Оборвалась на полуслове. И, прежде чем демон вышел из мечтательной задумчивости, подхватила подолы одежд и рванулась к воротам, отчего-то оставленным открытыми. Поскольку путь от дома до тэра проделала босой – так хотела сбежать из этого невыносимого места, что было не до того, чтобы обуться – то мои нежные ноги теперь кровоточили от многих царапин. Однако боль в ногах, запоздалое её осознание – и сама несказанно увлеклась чтением стихов – меня не остановили.
К счастью, ворота располагались недалеко. И, прежде чем они понял мою хитрость, я уже ступила на территорию храма. Робко обернулась, смотря, как его бледное лицо становится красным, покрывается уродливыми буграми, как на его голове появляются два длинных рога, а на руках – длинные и острые когти.
- Ты… ты… - Сусуму задыхался от возмущения.
И понятно: где ж это видано, чтобы демон сам провожал девчонок от отчего дома до монастыря?
- Маленькая дрянь! – сердито прошипел они. - Из-за тебя надо мной теперь все будут смеяться, даже самые никчёмные духи и призраки, которым обычно нет дела ни до чего, кроме как до своего страдания и мести!
Меч сам выпрыгнул из ножен, влез в его ладонь, которую Сусуму в гневе то сжимал, то разжимал. На серебристом лезвии, близко к рукояти, алел огненный дракон, чьи глаза смотрели на меня с жуткой ненавистью. Жар от катаны, переплетённый с холодом, вылившимся из глаз демона, рванулся ко мне.
- О, наму Амида Буцу! – прошептала я, молитвенно сложив ладони. - Наму Амида Буцу!
Две когтистых лапы, огненная и ледяная, нёсшиеся прямо в храм, замерли около ворот, налетев на невидимую преграду. Отчаянно прокричала: