У него в глазах сила совсем иная, неустрашимая, яркая, непреклонная, опасная, как лезвие меча. И он был знаком с тем ронином, Сабуроо. И хотя Сабуроо давным-давно уже ушёл слоняться по стране, именно после его посещения отец вдруг вздумал идти в другой город, причём, именно в тот, самый главный город для воинов! Кстати, когда отец сказал, что мы – из торговцев, а не из крестьян, следовательно, нам гордиться нечем, у него было такое лицо… такое… словно он – из самурайской семьи и, сказав так, соврав мне о предках, чем предал свой род! Однако родитель это сказал, именно так, что гордиться нечем. Но, если Сабуроо пришёл неспроста… и если мама взволновалась неспроста… и если селяне шутят, что мои родители неумелые и ничего толком сделать не могут, а уж как высмеивают их первые два года в этой деревне, что, мол, эти двое совсем ничего по хозяйству делать не умели! И, если он всё-таки соврал, хотя ему было невыносимо лгать о достойных предках. И, если он вдруг собрался именно в Эдо. И, если он уверен, что нас пропустят… да, точно что-то было в прошлом! Что-то, отчего отец решил скрыть свою принадлежность к воинскому сословию. Что-то, вынудившее его теперь отправиться в город самураев. Всё это вызывает у меня бурю разных чувств и полный разброд мыслей!
- Отец, а ты… - начал я растерянно.
- Что? – жёстко спросил глава семьи.
- Ты… самурай?
Мама выронила длинные палочки, которыми мешала варево в котле.
- Почему ты так подумал? – лицо родителя окаменело.
- Ну… мне вдруг подумалось, что многое на это указывает, например, твои истории о воинах и твоё знакомство с Сабуроо-сан.
- Глупый мальчишка! – он тяжело вздохнул. - Сам подумай: если бы мы с твоей матерью были из воинского сословия, разве захотели бы жить в этой глуши, среди простолюдинов? Какой в этом смысл? По-моему, никакого.
- Верно: это огромная глупость, - и мать нервно засмеялась, прикрывая рот ладонью.
Такэру серьёзно кивнул, показывая своё согласие с ними. Сёстры промолчали: женское дело – молчать, особенно, если женщина – всего только дочь, а не супруга главы семьи.
Задумчиво возразил:
- Смысл есть!
- Вот как? – отец изумлённо поднял брови. – И что же могло заставить женщину и мужчину из воинского сословия притворяться крестьянами и жить в глуши?
- Ну… - задумчиво посмотрел на него, потом на мать, поднявшую палочки и многозначительно замахнувшуюся ими над горшком – при этом она не отводила взгляда от меня. - А… а если мама – из торговцев? И твои родители хотели тебя женить на другой, на дочери самурая? Возможно, что очень некстати… - моё сердце вздрогнуло от внезапной догадки. - Очень не вовремя вы узнали, что у мамы родится ребёнок. И потому вы убежали, далеко. Вы ничего толком не умели делать по хозяйству – и потому крестьяне смеялись над вами, но вы слишком сильно хотели быть вместе, потому обучались крестьянскому труду, о котором прежде ничего не знали. А потом родился я, слабый и болезненный. Мало того, что я вынудил вас бросить всё и сорваться с привычных мест, так ещё и хилым уродился, хотя вам была так нужна помощь старшего сына. И мама ненавидит меня за это. Она смирилась с нищей жизнью, с рождением Такэру и дочерей, но с моим существованием, перечеркнувшим прежнюю её спокойную жизнь, да ещё и разбившим ваши общие надежды, смириться не хочет!
Отец мрачно приблизился ко мне и замахнулся, но я, хотя и заметил это движение, не отступил, только зажмурился и сжался. После некоторой заминки глава семьи ударил меня, да так сильно, что сшиб с ног и отшвырнул к стене.
- Если ты ещё хоть раз… - он задыхался от гнева, ноздри его раздувались от ярости. - Если ты ещё хоть раз повторишь хотя бы часть из того, что сейчас сказал, я убью тебя! Ты меня понял, Юки?!
- Д-да… - тихо ответил я, сжимаясь в комочек у стены.
Тело страшно болело из-за ушибов, боль в локте разрывала меня на части, однако не рискнул сменить положение или поднять взгляд на отца. Если он так среагировал на это глупое предположение, значит, я сказал что-то гадкое.
- Отец, зачем тебе этот дурак? Он сболтнёт что-нибудь – и вас схватят, а то и зарежут на месте! – жалобно возмутился брат. - Возьми меня с тобой!
- А нам возиться с этим дармоедом?! – прошипела мать.