Мужчина ухмыльнулся.
Чуть погодя, остановился у дороги, близ сосны, огляделся и, убедившись, что никого нет поблизости, внимательно осмотрел землю, которая в одном месте была темнее, опустился возле неё на колени, руками разгрёб тонкий слой и вытащил большой мешок. Внутри оказались две соломенных шляпы, которые прикрывают лица, большая и маленькая, два соломенных плаща, деньги, рис, несколько листков бумаги, кисть, чернильный камень в простой лакированной коробке, четыре пары соломенных сандалий и ещё много всяких вещей. Обувь и одежда мне оказались в пору, видать Сабуроо внимательно меня оглядел.
Так что мы отправились в Эдо подготовленными. Вот только я страшился незнакомого деда, боялся, что меня отберут у отца, переживал, что моя рука не поправится и никому такой калека не понадобится. Словом, мысли мои метались, и даже тёплая ладонь отца меня не успокаивала. Однако будущее и неизвестность, встреча со строгим родственником приближались.
Впрочем, временами, ненадолго, меня одолевали мечты: раньше и представить не мог, что у меня в реальности появится возможность стать мальчишкой из самурайской семьи. Когда Сироиси расспрашивал меня о моих желаниях, я ж не верил, что действительно смогу стать воином, но вот моя заветная мечта стать сильным и достойным самураем вздумала сбыться. Если моя рука выздоровеет. Если мы доберёмся до Эдо.
Отец вдруг резко обернулся и потрясённо застыл. Повернувшись, увидел Акутоо, сидящего на дороге и махающего мне правой лапой. Отец выронил мешок, протёр глаза. Барсук заметил его взгляд, лапа моего приятеля остановилось в воздухе. Зверь не на шутку смутился, поскольку из-за своей горячности и желания попрощаться страшно меня подставил. Отец поспешно сплюнул на пальцы обоих рук, зажмурился. Пока он сосредоточенно протирал брови послюнявленными пальцами, оборотень превратился в ворона. Когда мужчина перестал протирать брови, открыл глаза и вновь посмотрел на дорогу, то Акутоо нервно выдохнул:
- К… кхар!
Отец выпучил глаза.
- Кхар! – чуть увереннее произнёс обманщик. - Кхар! Кхар!
Мужчина продолжал потрясённо на него пялиться. Акуто сердито выдохнул:
- Кхар! – но не выдержал взора воина, занервничал и робко просипел: - Кха-кхар! Кха!
Если бы тут не было меня, то этот хитрец бы вывернулся, но он до того испугался, что причинит мне вред своими действиями, что совершенно перестал соображать. Оказывается, даже такие ловкие пройдохи как он иногда бывают в растерянности или панике. Надо его вытащить из передряги, но вот как? О, придумал!
Спокойно, как мог, спросил:
- Пап, ну, что ты так на этого ворона смотришь? Подумаешь, птица на дороге сидит!
- Но… она как-то странно каркает!
- Должно быть, в неё мальчишки камнем попали, вот и сидит бедолага на дороге, не соображает, летать не может.
Подбежал к оборотню, осторожно подхватил на руки – тот вяло сопротивлялся – и отнёс от дороги, под куст, напутствовал:
- Сиди тут! И пока не очухаешься, на дорогу не лезь!
И ворон остался там, где я ему указал, даже не дёрнулся.
- Пойдём, отец! – подошёл к нему, потянул за рукав левой рукой. - Да не волнуйся ты так из-за встречи с моим дедом! Хочешь, я ни за что не соглашусь остаться с ним и вернусь с тобой домой?
- Нет, не нужно. Хорошенько подумай, прежде чем выбрать!
К счастью, он поверил, что перенервничал и потому ему примерещилось, будто ворон стал барсуком. А у меня до вечера то и дело лезла на губы улыбка. Потом я запоздало осознал, что, возможно, уже больше никогда не увижу этого хитроумного обманщика – и мне стало очень грустно. Однако мы шли в Эдо, и отец явно не собирался возвращаться домой, по крайней мере, по его печальным взглядам, брошенным на меня, я догадался: он хочет, чтобы я остался в семье деда и рос славным воином на радость деду.
А чего хотелось мне? Пожалуй, мне действительно хотелось стать сильным и приносить счастье дорогим мне людям, вот только что есть сила и где её найти? Хватит ли сильного духа, чтобы уберечь родных от меча или единственный способ – заслонить их своим телом и упасть, когда лезвие рассечёт слабое податливое тело? Сможет ли такой как я выигрывать поединки с одного лишь взгляда на противника? Почему же именно про меня, самого слабого из его сыновей, отец сказал, что из меня получится воин? Но что бы я ни думал, как бы ни сомневался, ничего изменить не могу: мы всё равно идём в Эдо.