Из мыслей меня вытряхнул разговор, случившийся поблизости, за нами.
- Чужака видал.
- Хде?
- Да шёл на рыбалку через бамбуковую рощу.
- Эка невидаль, чужак!
- А вдруг разбойник?
Невольно прислушался. Сам не знаю, что меня так царапнуло в том чужаке.
- Шелкопряды подохли. Ох, что ж делать-то? Как быть? Ведь такое подспорье было!
- Долги эти, эх!
- Ну, хоть перед встречей с Та-но ками не вспоминай ты об этих долгах, жена!
- Да потому сакэ пьют, что священный то напиток!
- Деда, а отчего оно прозрачное, ежели всё, что бродит, становится мутным?
- Да то…
- И каков он?
- Да воин как воин. Молодой ещё. Тридцати не дашь.
- О ком вы?
- Да Юскэ, грит, видел чужака у реки.
- Богами клянусь, видел!
- А когда?!
- А кто?!
- А дня три назад. Воин молодой. Ронин, что ли. Стоял у воды и орал.
- Ой, драка была?
- Кого-то убили?
- Кто, говорите, в реке утонул?!
- Да не перебивайте вы! А чё он орал-то?
О, опять к тому чужеземцу перешли! Интересно!
К счастью, после вопля про утонувшего в реке прочие разговоры средь столпившихся примолкли. Всем, кто рядом стоял, стало очень интересно, кто и отчего утонул. А кто не расслышал – тем сразу же дошептали соседи.
- Вот стоял он на коленях у воды! На меч опирался. В ножнах меч был. Я почему запомнил про ножны, что…
- Да орал-то он отчего?!
- Да не перебивай ты меня, а то ничего не расскажу!
- Да молчу я, молчу!
Тишина.
- Честно, молчу я! Вот совсем молчу!
- Да не перебивай ты меня!
- Да кто там утонул?!
- Да никто не утонул! Там воин бродячий у реки орал.
- А чё орал-то? Отчего?
- Так, ещё слово – и ничегось не расскажу вам!
- Да мы уже ничё и не говорим. Стоим и молчим.
- Значит, стоял у воды на коленях он, на воду вроде смотрел. Или поверх. Спиной стоял, не знаю я…
- Да чё он орал-то?!
- Это у него кто-то утонул?!
- Да никто не утонул, заткнитесь все! Так чё он орал-то, Юскэ?
- Кричал, мол, да эдак отчаянно: «О, боги, как же я устал! Ни к ним, ни к тем. Есть ли кто-то, кто…».
- Кто?!
- Ну, кто?
- Да не знаю я, кто! Ножны его меча вдруг дёрнулись, рукоять сама собой из них вверх всплыла… и как зыркнет на меня драконья морда! Огромный такой дракон! Чёрный-чёрный! А глаза – красные! Зрачки как две нити узкие. Я как заору, да назад. Он обернулся. И у ронина того глаза тоже красные, да с узким зрачком! А лицо белое-белое! Я назад, назад. Вдруг спиной на бамбук молодой налетел, он как спружинит… и меня, короче, вперёд, мордой об землю! А как поднялся, рожу протёр от земли, а рядом… никого!
- Ох, Юскэ! Я, конечно, понимаю, что это вы сакэ для праздника варили, да хорошее у вас выходит сакэ, но, право, столько пить непристойно!
Сакэ?! Значит, ему спьяну примерещился тот чужак или дракон?! Досадно! Про дракона так интересно звучало! Хотя, не знаю, существуют ли в мире драконы? Но Юскэ так говорил, что я было поверил. Да и с воином тем красноглазым тоже вроде хорошо начиналась история. Вот что этому Юскэ стоило подольше рассказать?!
- Да я тебе клянусь, что я парня того с катаной видел! – возмущался рассказчик за моей спиной. - И того огромного дракона, обвившего его и выглядывающего из-за его спины! Ух, как он жутко зыркнул на меня!
- Ох, Юскэ, Юскэ! – проворчал его собеседник.
- Ну, хоть самурая-то того бродячего точно вроде видел, – уже неуверенно сказал Юскэ.
Парень около священной верёвки ударил в барабан, возвещая о начале мацури и о прибытии Та-но ками. Все селяне подались вперёд, впились взглядами в паланкин, надеясь увидеть, как заволнуется занавесь под невидимыми руками духа ветра, как увидится за тканью силуэт божества или послышится шум его дыхания, сверкнут в глубине и полумраке микоси его удивительные глаза.