«Еще этого нам не хватало! Принесла же нелегкая! А у нас даже охраны нет», — сокрушались обе и недовольно посматривали на Катерину.
Екатерина же, обладательница безупречной трудовой биографии — 15 лет на одном месте, да еще и государственной службе — шутка ли! — все пыталась заглянуть в мигающий монитор с надкусанным яблоком на изнанке, торопя его принять нужное ей решение. То, что решения в этом замершем офисе принимает именно компьютер, а не безответные сотрудницы, Екатерина была совершенно уверена. Сотрудницы же закрывали широкими спинами экран и велели ожидать — это Москва что-то висит, такое бывает, неубедительно объясняли они клиентке.
Наконец, компьютер моргнул, пискнул и выдал решение — кредиту быть! Машина дала добро на заем и началась долгая процедура оформления выдачи необходимой суммы. Катя беспрестанно смотрела в портативную фотокамеру, то открывая, то закрывая по команде глаза, подписывала немыслимое количество бумаг, на каждое действие получая одноразовый разрешающий код на телефон. Словом, процесс получения денег сопровождался таким количеством разрешительных документов и подписей, что Кате стало ясно-понятно — это не просто покупка старого дивана, это приобретение как минимум аукционного лота, а как максимум — судьбоносного предмета.
Забрав из скрипящего старого банкомата купюры и не попрощавшись с апатичными работницами финансовых услуг, Катерина рванула к продавцу, умоляя всех богов о том, чтобы тот оказался на месте и, желательно, во вменяемом состоянии.
Делец ждал ее на улице. К удивлению Кати почти трезвый, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, потирая руки.
— Пришла, блаженная? — улыбка обнажила творящуюся во рту стоматологическую катастрофу, но, как ни странно, была искренней и даже обаятельной.
«А ведь он не так прост, как кажется, — подумалось вдруг Екатерине, — Вот откуда у него этот диван? Не похоже, что краденое или чужое продает…». Но развивать мысль не стала, боялась, что углубится в тему и, чего доброго, начнет жалеть. Пьяный незнакомец, назвав ее блаженной, угадал — такая она и была…
— Блаженная! Куда это ты собралась?
Катя вздрогнула. Погрузившись в мысли, она почти забыла про мужа. Супруг в вытянутой любимой футболке с большой черной обезьяной на груди и в трусах веселого зелененького цвета продолжал рассекать кухню уверенными твердыми шагами.
— Нашла себе кого-то? — указательный палец обвинительно уперся в Катин лоб. Она боднула головой, как корова, а глазами уставилась в мужнины трусы, на боку которых виднелась маленькая дырочка — разошелся шов. Муж проследил за ее взглядом и тоже увидел прореху. Опустив указующий перст, вышел из кухни и кричал уже из комнаты.
— Говори правду, все равно узнаю! Нашла себе кого-то? Знаю я тебя. Нашла? Говори, к кому уходишь!
— Я не к кому, — громко ответила Катерина и добавила уже тише, — я от тебя.
— Что ты все бормочешь? — муж появился на кухне одетым в тренировочные штаны.
— От тебя, говорю, ухожу, — повторила Катя. — От тебя, а не к кому-то.
— Врешь, — не поверил супруг.
— Честно, — ответила Катерина и улыбнулась.
Улыбалась она всегда. Во всех ситуациях, кстати и некстати. Улыбка выходила странной: отстраненной и одновременно извиняющейся, рот немного кривило вправо и часто казалось, что еще чуть-чуть и Катеринина расплачется. По-другому улыбаться не получалось, как Катя ни старалась. Она усердно репетировала перед зеркалом голливудское обаяние на тридцать два зуба и вроде не без успеха — данные позволяли, зубы у Екатерины были роскошные, белые и ровные, а губы — нежные и пухлые, но в жизни вместо всей этой победной красоты выходило жалкое подобие.
— Лучше не улыбайся совсем, — морщился досадно муж. — Ну как блаженная, ей-богу!
…Когда Кате было лет пять, ей долго снился один и тот же сон. Снилось, что она просыпается посреди ночи и видит, как по краю кровати, цепляясь за простыню, в ее постель пытается забраться крохотный отвратительный человечек. Похож он был на маленького старичка, с длинным крючковатым носом и копной спутавшихся волос. Еще вроде бы помнила Катя колпачок и жилетку, хотя, возможно, их и не было. Но вот голос этого существа она запомнила очень хорошо — злобный, скрипучий и странно гулкий. Человечек говорил быстро и невнятно, и все же Катерина различала страшные ругательства, адресованные ей. Она пыталась встать и убежать, но, как это часто случается во сне, у нее ничего не выходило: ватные ноги не слушались, глаза не видели, а голос пропадал, как ни пыталась она кричать. Навязчивый кошмар длился больше года. Маленькая Катя просилась спать к маме, но человечек лез к ней и там.