Читать онлайн "Две византийские хроники Х века" - Коллектив авторов - RuLit

Если внять его велеречивым рассуждениям, пожалуй, и заключенных в темнице сарацин[64] отошлешь на родину, оделив дарами, а покушающихся на твою жизнь и врагов твоей царственности одаришь блестящими титулами[65] и высшими наградами. Никогда не видывал я такого монаха, о если бы мне его и вовсе не встречать! Не имея в этих делах и малого опыта, он убежден, что хорошо осведомлен во всем и все понимает. Да будет ведомо твоей царственности, он никогда не приобретет смирения — хотя бы в речах — покуда ты не станешь пренебрегать им и не лишишь своего великого расположения. Ибо покуда он защищен твоей любовью, он сохраняет высокомерную гордость».

Император сказал: «Я думаю, что он не таков, как ты говоришь; напротив, он неизменно благочестив и полон смирения, выступая всегда поборником истины и справедливости. Коли ты не знаешь о его делах, послушай, что я расскажу. Евфимий — справедливый и святой отец, который изнурил свое тело многими испытаниями и великим подвижничеством и освободил дух от плоти; он всегда говорил мне о грядущем, словно о настоящем, — и безошибочными оказывались сказанные им слова. Поэтому мне и думается, что я не одну только царскую власть имею по его молитвам, но и самую жизнь. Несправедливым кажется мне в счастье оттолкнуть и отвергнуть того, кто дал мне утешение в пещи огненной моих неизмеримых мучений[66], особенно потому, что его молитвы и предсказания, как видишь, воистину осуществились для меня. Поэтому-то я в точности разузнаю обо всем, когда сам увижу его».

Когда наступил праздник преполовения пятидесятницы[67], император посетил храм великомученика Мокия[68]. Призванный им отец заявил, что он не может войти в город из-за множества творимых там беззаконий: «Лучше мне оставаться в излюбленном мною покое, чем говорить имеющим уши, но не слышащим». Император, услышав эти слова, промолчал. Когда же наступило святое вознесение[69], весь синклит да и все молодые[70] явились вместе с царем и новым первосвященником Стефаном[71] в храм богородицы в Пиги, и не только император стал призывать отца Евфимия, но и патриарх, упрекая, посылал за ним, — ведь и он весьма любил его. Евфимий, хотя и против желания, все-таки вышел навстречу им. Узнав о его приходе, царь направился к нему и со слезами стал оправдываться, клятвенно утверждая, что все произошло без его ведома и вопреки его воле. Испросив прощения, император пригласил Евфимия явиться в город, во дворец. Тот не соглашался, и царь едва убедил его разделить с ним трапезу. Когда же во время еды он вновь стал упрашивать Евфимия прийти в город, тот снова отказался, сказав: «Если меня смущает и огорчает то, что я слышу издали о творящейся там несправедливости, то многим больше буду страдать, своими глазами увидев оскорбленных». После этого он пробыл с ними еще немного времени и, простившись, удалился к святому Феодору[72].

Когда император вернулся во дворец, Стилиан Заутца был обеспокоен, не повторил ли отец императору все, что он предсказал Стилиану; поэтому на следующий день, войдя к царю, он сказал: «Я знаю, господин, что этот твой болтливый монах, исполненный самомнения и издавна привыкший лживо предсказывать, сообщил твоей царственности, оговаривая меня, будто я намереваюсь захватить в свои руки управление царством и с этой целью наделяю своих близких родственников высшими титулами и наградами[73]. Такие речи он говорил и мне, когда я посетил его. Но не прими это за правду, — мне кажется, его дерзость породила эти мысли и облекла словами». Император ответил ему: «Мне он не говорил ничего подобного и ни на что не намекал. Однако да будет тебе ведомо, что, если он что-нибудь предсказал, это непременно свершится, ибо он — муж святой и ясновидящий[74]. И если ты хочешь угодить мне, изволь принять участие в его обращении к богу». Поэтому через несколько дней Заутца явился на поклон к отцу и, поцеловав его в уста, говорил о мире, просил прощения и обещал все исправить. Простившись с отцом и получив напутственное благословение, Заутца вернулся в город и стал много говорить об отце царю.

Глава 4 О ПРИБЫТИИ ОТЦА В ГОРОД ПО ПРОСЬБАМ АВГУСТЫ[75]

В это время благочестивая и христолюбивая императрица Феофано[76], покинув дворец, пребывала во Влахернском храме богородицы[77], предаваясь посту и молитвам; оттуда она отправилась на моление в святой храм в Пиги. Увидев отца Евфимия, она стала просить его явиться в город и умоляла прийти во дворец, отчего, сказала она, произойдут две прекраснейшие вещи: душевное выздоровление императора и помощь несправедливо обиженным. Когда она говорила, слезы потекли у нее-из глаз, и этим она убедила величайшего сострадальца явиться во дворец после двух с половиной лет отсутствия[78]. Император вышел за врата, называемые Серебряными[79], и радостно его встретил. Радушно принятый царем и всем священным, синклитом и самим почтенным патриархом Стефаном, он оставался там в течение трех дней. Тогда сказал ему первосвященник Стефан: «Почтенный отче! Так как мне еще по отцовскому дару принадлежит должность синкелла[80], я желаю, чтобы ты занял ее вместо меня, ибо ты раб божий и наш духовный отец. Не отвергни, подчинись нашему решению — ведь ты не примешь от этого никакого беспокойства или неприятностей. Право, это благое, незатруднительное и справедливое дело». Когда первосвященник кончил, император, повторив его слова и одобрив его просьбу, заклинал отца согласиться. Убежденный ими, незлобивый Евфимий принял должность синкелла и, пробыв вместе с патриархом в великом храме премудрости божьей[81] еще три дня, простился с ним и оставил храм. Прошло некоторое время, а отец все не появлялся в городе и, хотя его приглашали часто, откладывал свой приход; тогда царь, постоянно жаждавший его видеть, рассердился и поручил Заутце выяснить, в чем дело. Заутца объявил об этом отцу, а когда тот не внял ему, написал следующее: «Кажется, отче, твоя святость забыла, что ты принял от царя должность и, подобно нам, которые вместе с тобою причислены к священному синклиту, не должен уклоняться от участия в обычных торжественных приемах[82]. Неужели ты, чрезмерно долго пребывая в уединении, глумишься над царской властью, презирая самих императоров? Достаточно, если ты будешь пребывать в уединении в течение одного только великого и святого поста. Разве ты не знаешь слов: „Отдавайте кесарево кесарю, а божье богу“?[83]. Право, лучше тебе ежедневно являться перед царями, вдохновляя их на благие дела, нежели, упорствуя, побуждать к греху. Прощай, почтенный отче. — Наставляющий тебя в этой твоей ошибке».