Он начал лихорадочно обыскивать все комнаты маленького дома, но уже знал, что на его вопрос есть только один ответ. И тут в его памяти возникло светлое пятно, которое он видел в руках у одного из убийц.
Девочка из гостиницы говорила, что у Тарика есть сын, а мальчика нет в доме. Посланцы Гильдии забрали Сана с собой. По какой-то причине Гильдия предпочла сына отцу.
Идо знал, что должен уйти отсюда и сейчас же отправиться по следам мальчика, но не мог покинуть Тарика. В другой комнате лежал труп жены Тарика, сам он задыхался и хрипел в постели. Идо не мог оставить его умирать одного и решил пробыть здесь до рассвета.
Он сел на край постели и застыл так, глядя на медленную агонию Тарика. Для него смерть того, кто молод, всегда была невыносима. Он видел гибель многих молодых людей в Земле Огня, но так и не привык к этому. Идо мог сколько угодно повторять себе, что никто из них не умер по-настоящему, потому что их товарищи продолжают сражаться, и что они умерли за правое дело: ничто его не успокаивало. Проклиная все на свете, он оставался рядом и с отчаянием смотрел на их напрасную борьбу со смертью, разве что сжимал в руке руку умирающего и шептал ему, что все хорошо, что ему нечего бояться.
Тарик был таким же, как они. Он дышал устало и теперь, в бреду, вместе с именем сына произносил имя жены: Талья. Талья и Сан…
Он был очень похож на Сеннара, может быть, даже больше, чем на свою мать. Волосы были седыми, но лицо совсем молодого человека. Такое же волевое лицо, как у отца, а уши — такие, как писала о них Ниал, — не человеческие и не как у полуэльфов.
И тогда Идо стал рассказывать Тарику, что отец его простил, что он, Идо, отнимет у врагов его сына даже ценой собственной жизни, и сделает это не только для того, чтобы спасти Всплывший Мир.
Еще он говорил о том, чем была для него Ниал, лучшая из учеников, одна из немногих друзей, дружба с которыми сохранилась навсегда.
Идо говорил, и тут Тарик вдруг снова открыл глаза. Было похоже, что он больше, чем в первый раз, осознает происходящее вокруг, но в то же время он словно уже не существовал, словно был уже призраком и теперь вернулся сюда.
Идо взял его за руку, наклонился к нему и тихо спросил:
— Как ты себя чувствуешь?
Если бы слезы у Идо не закончились много лет назад, он бы сейчас заплакал.
Тарик, очень бледный, медленно повернулся к нему и снова повторил всего одно слово:
— Сан?
— С ним все в порядке. Они не тронут даже волос на его голове, в этом я уверен.
— Покажи мне его. — Голос Тарика был хриплым и словно доносился издалека.
— Он в руках у них, но я собираюсь в путь, чтобы отбить его. Не бойся.
Тарик молчал, но по его щекам тихо потекли слезы.
— Приведи его ко мне… прошу тебя… приведи…
— Клянусь тебе, я сделаю это.
Тарику становилось все труднее дышать.
— И отомсти за Талью. Отомсти за нее вместо меня.
Идо кивнул, продолжая держать Тарика за руку. Значит, он уже все знал. Должно быть, он все видел.
Какое-то время в тишине дома было слышно только хриплое дыхание раненого.
— Я Идо, Тарик, — сказал наконец гном.
Раненый взглянул на него, и на один миг в лиловых глазах отразились растерянность и изумление.
— Учитель моей матери…
— Он самый.
Тарик, как он ни был слаб, смог улыбнуться.
— Я хотел быть таким, как она… И пытался быть таким.
— Не говори, если тебе трудно.
Может быть, Тарик даже не услышал последних слов Идо, потому что заговорил снова:
— Я больше не мог вынести того, что мой отец твердо решил остаться на том берегу Саара. Она умерла ради нас, а Всплывшему Миру отдала все.
Он умолк, сильно закашлялся, попытался дышать глубже.
— Но здесь все было не так, как она мне рассказывала, и я… я совсем не такой, как моя мать. — Он снова помолчал. — Я хотел прийти к тебе, сражаться вместе с тобой.
Идо горько улыбнулся.
— Ты видел, чем это кончилось для нас. Ты не смог бы победить. Но еще есть время, верно? И борьба не закончилась.
— Я ведь искал тебя, но потом познакомился с Тальей…
— Ты сделал правильный выбор, — шепнул ему Идо. — У каждого свой путь. Твой путь был таким.
Тарик снова какое-то время молчал, а потом спросил:
— Тебя прислал мой отец?
— Нет. Я пришел, чтобы защитить тебя и Сана.
Идо был зол на себя. Хорош оказался защитник!
— Жаль. Я бы хотел увидеть его.
Идо набрался мужества:
— Он писал мне письма все эти годы. Перестал писать, когда ты ушел. В последнем письме он просил меня не искать тебя, но, если когда-нибудь увижу тебя, сказать тебе, что он все понял.