Но этот паразит с веселым видом отскочил в сторону и гавкнул, завилял коротким хвостом. Ему весело, для него все игра.
– Молчать! Фу! Пошли домой! Тебя что, не учили, что какать нужно в определенных местах? Да конечно, нет, твоему хозяину наплевать на воспитание в принципе. Побежали быстрее домой, пока никто не увидел.
Но только я сделала несколько шагов в сторону нашего дома, как была остановлена строгим голосом. Точнее, приказом, на который отозвалась не только я, но и собака.
– Стоять!
С неба нещадно палило солнце, но по моей спине стал стекать холодный пот, я застыла, стала медленно поворачивать голову. А когда зацепилась взглядом за мужскую фигуру выходящего человека из красивых стриженных кустов, опять немного подвисла.
Что вообще сегодня со мной такое?
Ступор который раз за сутки.
Так недолго стать девушкой, немного находящейся не в себе, и постоянно ходить с открытым ртом и придурковатым выражением лица.
– Я вас напугал?
– Да… нет… не то чтобы… мы тут как бы… вот пес…я…мы
Я забыла алфавит?
Маман была бы в шоке.
– Классный пес.
– А вы бог?
– Что?
Я сказала это вслух? Господи, стыдно-то как.
– Здравствуйте. Погода хорошая, правда?
– Да, погода шикарная.
Мне казалось, что я попала в рекламу мужского геля и дезодоранта вместе взятых. В нескольких метрах от меня стоял молодой мужчина, светлые домашние брюки держались на честном слове на бедрах мужчины, верха одежды не было вовсе.
Четкий рисунок пресса, косые мышцы, подкачанная грудь и руки, в которых был огромный секатор. Это второй обнаженный торс за сегодня, и к этому можно привыкнуть.
Нет, мама не права, я так никогда не достигну душевного равновесия, хотя природа и свежий воздух должны к этому располагать.
Мужчина утирает пот со лба, улыбается, ослепляя меня ровным рядом белоснежных зубов.
И кто сказал, что женщины любят ушами? Какая-то глупая баба.
– Вы моя новая соседка? Я Егор.
– Маргарита.
– Красивое имя.
– С…спасибо.
Если мои две недели здесь скрасит такой сосед, то я совсем не против быть няней.
Глава 18
Вишневский
Пятое отделение полиции на проспекте Мариинском в два часа ночи встретило меня как родного. Дежурный улыбался, два патрульных смеялись до слез как кони, а мой братишка травил анекдоты, удобно устроившись в выкаченном в холл кресле того самого дежурного.
Было как-то неловко прерывать его стендап выступление, но если бы у меня сейчас в руках был тяжелый тупой предмет, то ему бы прилетело им по пустой голове.
– О, братишка приехал, ну наконец-то, а то выпить хочется, сил нет, а здесь, сам видишь, не наливают. Парни, это мой старшенький братик, упс, извините, Михаил Дмитриевич, не с того начал, он у нас директор, – Пашка округлил глаза, указал пальцем в потолок, делая гримасу якобы уважения.
– Да, а ты у нас шут, балагур и скоморох. Вы, товарищи полицейские, не обращайте внимания, он с детства такой, немного того, убогий.
Смеяться перестали все, патрульные, простившись, ушли, дежурный кашлянул, выдернул из-под Пашкиной пятой точки кресло, покатил его к себе.
– Прошу гражданина Вишневского пройти обратно в камеру.
– Какая камера, вы чего, так хорошо и весело было!
– Извините, а за что мой великовозрастный близкий родственник угодил в столь специфическое место?
– Устроил драку в центре города.
– О, это что-то новенькое. Даже не дебош в клубе, не гонки на мотоциклах по набережной и не подбивание строителей на использование крана в личных целях?
– То был порыв сердца, я хотел сделать девушке приятно.
– Другого способа не нашлось? Сделать девушки приятно? Хорошо, что мама не узнала, а то ее бы удар хватил.
– Ой, ей бы понравился мой красивый жест.
– Конечно, все, что ни сделало ее любимое чадо, вызывало у нее умиление, ты бы мог какашками сердце выложить, до этого еще не додумался?
Дежурный внимательно слушал нашу перепалку с братом, я кипел злостью, а он лишь улыбался. Ну, это у него так всегда – в любой непонятной ситуации включай обаяние и улыбайся.
– Он трезвый?
– Да я как стекло, еще не успел, и тут такой конфуз случился.
– С кем он подрался? – обращаюсь к дежурному, теряю терпение, хочу домой, в душ, в кровать, а завтра поговорить с отцом.