— Могу я войти?
— Да, конечно…
— Очень мило. — Кейн окинул взглядом удобную мягкую мебель и изящные, хотя и непритязательные украшения. — Теперь здесь больше ощущается твое присутствие.
Фейт решила не выяснять, о чьем именно присутствии идет речь.
— Я должна была все переделать. Начать с чистого листа.
Несколько секунд Кейн молча смотрел на нее.
— Я видел тебя на поминальной службе.
— Да, я там была. Церемония была впечатляющей.
Она тоже видела его, но не стала к нему подходить. Фейт обменялась несколькими фразами с Бишопом, но он ничего не говорил о Кейне, а она заставила себя не спрашивать о нем.
— Это… это был конец, — сказал Кейн.
— В самом деле?
Он шагнул к ней:
— Я говорил, что теперь скажу тебе все, что должен сказать?
Фейт затаила дыхание:
— Да.
Пальцы Кейна скользнули по ее волосам, поглаживая затылок.
— И что я буду к тебе прикасаться, даже если не уверен, что ты этого хочешь?
Она закрыла глаза и молча прижалась затылком к его ладони.
— И что больше тебе не удастся изгнать меня из своей жизни? — Кейн нежно поцеловал ее.
— Обещаю больше никогда не пытаться это делать, — сказала Фейт, с трудом переводя дыхание.
Он так крепко сжал ее в объятиях, словно вообще не намеревался никогда отпускать.
— Я должен сказать, что мне все равно, кем ты была, кто есть и кем будешь. Я люблю тебя, Фейт, — только это имеет значение.
Глядя ему в глаза, Фейт видела в них только любовь и бесконечную нежность. Она протянула руку и осторожно коснулась его щеки.
— Только это имеет значение. Я люблю тебя, Кейн.
Парнишка, доставивший заказанную пиццу с анчоусами, подумал, что ему, очевидно, дали неверный адрес, так как на его звонки никто не отозвался.