– Ну и жарища там снаружи, девочки! Великолепный денек для свадьбы! Очень удачная у тебя прическа, Сьюзен. Ты отлично выглядишь.
Сьюзен благодарно взглянула на нее:
– И ты тоже.
Она помнила, как любит бабушка комплименты.
– Не забудь вставить в рот свои чертовы зубы, – заметила Джун. – Иначе твое лицо похоже на осевший пудинг.
– Сама последи за собой, Джун. Вставлю, когда надо будет. Она меня просто убивает, эта новая челюсть. От нее десны кровоточат. А где же наши мужчины?
Джун фыркнула:
– Вчера они вместе ушли из дома в девять часов утра. Хрен знает, где они сейчас околачиваются. Пора бы им появиться, и главное – чтобы Барри был в форме и, как полагается, сумел произнести в церкви эти долбанные клятвы. Это он с его мамашей настояли на том, чтобы венчаться в церкви. Боже ты мой! А он – главный вор во всей округе! Вот почему его любят Баннерманы, ведь они все религиозные фанатики!
Сьюзен вздохнула:
– На самом деле этого хотела мама Барри, и я тоже не против. По-моему, сам Господь Бог одобрит такой обряд.
Джун многозначительно покачала головой:
– Но, выйдя за него замуж, дочка, ты свяжешь свою жизнь с ним навсегда, а это глупо. Попомни мои слова. Он уже тебе изменяет, обращается с тобой как с ничтожеством, и, что хуже всего, не так уж много денег тебе перепадает. Вот и соображай: что ты получишь от этого брака, кроме новой фамилии?
Айви заметно рассердили слова Джун.
– Она получит то, что есть у тебя, Джун, – мужа, – вмешалась она. – Мужчину, который будет заботиться о ней и ее детях. Так что помолчи, черт тебя побери, хоть две минуты, и хватит тут устанавливать свои порядки и высовываться с советами! Просто ты завидуешь.
– Я завидую? Кому – ей? Не смеши меня. Представляю, какая у нее будет жизнь, да и ты это знаешь.
Джун с гневом выбежала из комнаты, и Сьюзен, поникнув, с грустью сказала:
– Она все утро сама не своя, Айви. Не обращай на нее внимания.
Айви была потрясена тем обстоятельством, что молодая пара уже получила новое жилье. Объяснялось все просто. Барри вовремя подсуетился и дал взятку чиновнику, ведавшему жилым фондом. Дом был хороший и стоял совсем недалеко от жилища Айви, на той же самой улице. Так что для Айви новоселье молодых стало подарком судьбы.
– Стены внутри уже покрасили и расставили мебель. Получилось очень красиво. Барри даже нанял человека, который вскопал нам садик. И знаешь, что еще Барри сделал? Ни за что не догадаешься! Он купил мне пылесос и стиральную машину.
У бабушки перехватило от радости дыхание.
– Какая же ты счастливая, девочка моя! Он далеко пойдет, попомни мои слова.
– Я так его люблю!
Айви одобрительно хмыкнула:
– А как же его не любить? Всем-то он хорош, верно? Настоящий мужчина. Эх, жаль! Была бы я сегодня ночью на твоем месте! У меня уж давным-давно ничего такого не было. Со времени, как помер наш старый король.
И старуха загоготала.
В комнату вошла Джун с бутылкой шампанского и бокалами.
– Ладно, давайте выпьем. Это оставил нам Барри. Говорит, хлопните, пока нас нет, чтобы веселее было на душе.
Каждый взял себе бокал, и Айви произнесла тост:
– За Сьюзен и Барри.
Они чокнулись и выпили холодного искрящегося напитка. Осушив бокал, Сьюзен засмеялась. Для нее это был самый счастливый день в жизни. Через несколько часов она станет миссис Барри Далстон. Ей так хотелось, чтобы поскорее это свершилось.
Барри приоткрыл глаза и, сощурившись, попытался оглядеться. Во рту у него пересохло, а глаза слиплись, словно их замазали клеем. Он чуял исходивший от него запах – смесь пота и алкоголя. Проморгавшись, Барри наконец открыл глаза. Он находился в своем новом доме. Эту догадку подтверждал рисунок на обоях. Он лежал в спальне, в той самой супружеской спальне, которую отныне они будут делить со Сьюзен.
Рядом кто-то зашевелился, и Барри увидел, что по обе стороны от него на кровати лежат женщины. В ногах, на той же постели, храпел Джоуи. Барри попытался вспомнить, что произошло вечером. В голове все смешалось. Как из тумана выплыли сцены в стриптиз-клубе, в притоне для картежной игры, в паддингтонском борделе. Он ощутил горький вкус в рту, его затошнило, но он справился с позывом.
Голова раскалывалась, и саднило кожу на лице. После некоторых усилий Барри вспомнил драку. Сев на кровати, он крякнул с досадой. Наверняка под глазом синяк и раздулась губа. «Мать меня убьет, если я появлюсь перед священником в таком виде», – подумал он.
Джоуи пошевелился и медленно сел в постели. Веки покраснели, но на лице никаких следов мордобоя не было заметно.
– Все в порядке? – спросил он.
– Какого хрена спрашиваешь, Джоуи? Они меня убьют. Моя мать, Сьюзен, Джун. Все они.
Джоуи пожал плечами и начал теребить одну из спящих женщин, чтобы она проснулась.
– Ладно, вставайте и выметайтесь! Вы свое получили, дайте отдохнуть.
– Где мы подцепили эту парочку страшилищ, пропади они пропадом? – брезгливо поинтересовался Барри.
Приоткрылся зеленый глаз, и пронзительный голос, которым впору было бы сверлить бетон, сварливо пропищал:
– Ты так не говорил ночью, когда мы развлекались, сынок. У тебя не было ко мне претензий.
Барри лягнул проститутку ногой, выпихивая из кровати, и она свалилась на пол.
– Не было претензий, потому что я ничего не чувствовал и не соображал. Разве станет кто-нибудь на трезвую голову и в здравом рассудке с вами спать? Гони их в шею, Джоуи, а я заварю чай. Вчера мамаша сделала запасы.
Внезапно бегом вернувшись в спальню, Барри взглянул на циферблат будильника, стоявшего на тумбочке у постели.
– Я пропал! Она скоро должна прийти вместе с моими кузинами, чтобы приготовить столы и еду для свадебного торжества! Если она застанет здесь эту парочку, мать разорвет нас в клочья!
– Не бойся, приятель, мы почти оделись. Отдайте нам наши денежки, и мы по-тихому, как мышки, уберемся отсюда.
– Денег тебе?! – прорычал Джоуи.
Это была угроза, и Барри ее уловил. Схватив высокую женщину за волосы, он поволок ее к двери. Когда они оказались у лестницы, что вела вниз, спросил:
– Сама спустишься или помочь пинком? Выбирай, дорогуша.
Вторая проститутка, блондинка, пулей вылетела из комнаты. Одной рукой держа в охапке сумки и пальто, она помогла подруге спуститься. У входной двери, повернувшись к Барри, женщина крикнула:
– Мы были выходные, потому что больны, так что счастливой свадьбы тебе, паскудник!
Снизу послышался голос Кейт, матери Барри. Она явилась с провизией для праздничного стола.
– Ты в порядке, сынок?
Она говорила на кокни, наречии лондонских окраин. В юности Кейт вышла замуж за шотландца и уехала к нему, но после того, как его убили в драке, вернулась в родное предместье, к своим корням. Она боготворила сына так же, как мать Джоуи. Джоуи она нравилась. В самом деле нравилась.
Кейт была преданная жена, приличная женщина, не слушала чужих сплетен, держала язык за зубами. Она являла собой все, о чем Джоуи мог только мечтать. Барри по секрету рассказывал ему, что ни до замужества, ни после смерти мужа у его матери никаких мужчин не было.
Каждый день Кейт отправлялась в церковь и там молилась за сына и за мужа. Больше она никуда не ходила. Она не видела ничего дурного в своем сыне и всегда защищала его, если кто-то на него нападал. Она была воплощенная кокни, свято верующая и благочестивая. Подлинная кокни старой закалки. В ее доме все сияло чистотой, еда была отменная, вкусно приготовленная. Гостям всегда радовались. Джоуи жалел, что не встретил Кейт в свое время. Он с удовольствием женился бы на такой, как она. Кейт еще молодо выглядела, и вообще все было при ней. Для ее возраста, конечно. Джоуи не отказался бы юркнуть к ней в постельку, если бы такой случай представился. Видит бог, Джоуи совершил немало попыток, но Кейт делала вид, будто не понимает, чего он хочет.
Размышляя таким образом, Джоуи причесывался перед зеркалом, прежде чем спуститься. Кейт и в самом деле могла не понимать, чего ему от нее надо. В конце концов, не все женщины такие, как Джун.