Глава 5
— Алесса… — директриса поворачивается ко мне, и я замечаю некрасивые красные пятна на ее щеках, — то, что тебе вздумалось спускаться ночью в хранилище, — исключительно твоя вина. Правила школы предписывают адепткам находиться в своих спальнях после десяти вечера. То, что ты сделала, — это грубейшее нарушение правил. Ты осознаешь это?
Я киваю, что ж тут непонятного? К тому же благодаря своему сну я теперь точно знаю, в чем состояло задуманное преступление. Однако вчера та же самая директриса преспокойно отправила меня на уроки, и ее совершенно не волновало, что Алесса Коэн ночью сверзилась с лестницы и едва держится на ногах. И зачем она вообще оказалась ночью в хранилище? Скорее всего, за прошедший день расследование происшедшего в подвале продвинулось. Но директриса, вероятно, надеялась, что все удастся замять. Зачем выносить сор из избы? Но как только стало очевидным, что я не владею магией, магисса Миринна изменила свое решение.
— Позавчера было полнолуние. Я так понимаю, ты собиралась втайне ото всех сварить приворотное зелье?
Значит, кто-то из девочек и вправду проболтался. И сон был в руку. Директриса так на меня смотрит, что я сразу же смекаю, в чем дело. Мне подсказывают правильный ответ для высокой комиссии. Раз я больше не умею колдовать, зачем со мной возиться? Если я, покидая эту школу, унесу с собой и всю вину — свою ли, чужую ли — это будет только всем на руку, так? Я виновато потупила взор, скрывая горькую усмешку. Почему-то вспомнилось, как в конторе, где некогда трудилась Алесса Лиатрис, валить все косяки на увольнявшихся было обычным делом.
Ко мне приближается целительница и робко осведомляется, не болит ли головка у "деточки". Но после всего, что я только что услышала, мне как-то расхотелось жаловаться на здоровье. Хотя и голова болит, и плывет все, как только я пытаюсь пошевельнуться слишком резко. Шок от осознания того, кем я оказалась в этом мире, перенапряжение от попытки сотворить иллюзию в стеклянном шаре… я всегда неважно реагировала на стресс, хотя и умела это скрывать.
А вот брать на себя чью-то вину я не собираюсь: пусть месть мастеру Андриетти и была задумана, но зелья-то никто в итоге не сварил.
Меня ведут по длинному коридору, и мне отчего-то очень хочется рассмотреть каменную кладку, хотя пока что я вижу ее не очень четко: просто бесконечная серо-коричневая полоса. Но я все же не удерживаюсь и провожу пальцами по шероховатой поверхности. Это в музеях ничего трогать нельзя, а мне можно — я ведь теперь, считай, живу в музее. Приглушенно светятся магические сферы: они парят в простенках между окнами и под потолком. Витражи, украшающие высокие стрельчатые окна, видятся мне сейчас просто россыпью разноцветных леденцов.
Но вот галерея заканчивается, и теперь крутая лестница уводит нас вниз — наверняка в то самое хранилище. Директриса толкает тяжелую створку, а я замираю на пороге, пораженная тем, насколько увиденное напоминает картину из моего сна. И в то же время она совершенно иная. Магисса Миринна складывает руки на груди и низко склоняется перед сидящим в кресле стариком. Я делаю так же, а еще один наш гость, стоящий в углу возле шкафа с какими-то горшками и бутылочками, резко оборачивается и впивается в меня взглядом. Тот самый, который мне привиделся. Пробудившийся дракон… Высоченный, ростом метра под два, широкоплечий, с длинными темными волосами, заплетенными в косу. Вот ты какой, владыка Гвеллан, Верховный маг королевства Каридад. Мощь, исходящая от его фигуры, столь ощутима, что мне невольно хочется отступить обратно за дверь. Он выглядит, как злой колдун из детских сказок, даже страшновато становится. Ну уж нет! Алесса в моем сне не тушевалась перед высокими гостями, вот и я не буду.
— Подойди, дитя мое, — миролюбиво обращается ко мне старик. Наверное, это и есть епископ. — Не бойся. Скажи мне, тебе приходилось бывать здесь раньше?
Точно, директриса успела все ему рассказать. За кого меня держат? За сумасшедшую или преступницу? "Алесса Коэн — святая или грешница?" — кажется, именно так называлась книга, которую я читала еще в школе. Историей увлекалась… А теперь вот она, та самая история, не на шутку увлеклась мной.
— Я… я не помню, — с тщательно разыгранной неуверенностью лепечу я. — Возможно, я тут и бывала…
Епископ удовлетворенно кивает, складывая руки на коленях.
— Будь добра, дитя, зажги сферы поярче, — продолжает он, а я понимаю, что каждая его фраза — часть испытания, которое я вряд ли пройду успешно, — темновато здесь у вас. Не для моих старых глаз.
Я делаю шаг вперед и чувствую, как директриса ощутимо вздрагивает за моей спиной. Неужели они все еще верят, что я сейчас щелкну пальцами или произнесу заклинание — и все получится? Я лишь качаю головой: