— Я больше не могу так делать, Ваше Преосвященство.
Вздох разочарования, дробное постукивание пальцев по подлокотнику кресла…
— Я писала Вашему Преосвященству… — пытается оправдаться магисса Миринна, но "злой колдун" довольно бесцеремонно ее обрывает:
— Все и так ясно. То, что сумеет сделать каждый ребенок, рожденный с Даром, вашей подопечной стало недоступным. Она и сама не отрицает, что утратила магию. Властью, данной мне как Верховному архимагу королевства Каридад, объявляю: Алесса Коэн больше не является воспитанницей школы Жемчужной розы. Она незамедлительно покинет эти стены, а имя ее будет вычеркнуто из списка адепток. Оставьте нас, магисса Миринна. Распорядитесь, чтобы прислуга подготовила ее вещи. Соберите других девушек, свидетельствовавших против нее.
Глава 6
Итак, здесь мне больше нет места. Раз "злой колдун", который ведает всем волшебством в королевстве Каридад (страна, где я родилась, носила то же название, но была республикой), только что выгнал меня из школы, будем считать его приговор окончательным. И куда теперь прикажете мне податься? Если верить моему сну, у меня имелась какая-то семья, судя по всему, приемная. Ждут ли меня там? В любом случае, для меня, Алессы Лиатрис, это абсолютно чужие люди.
— Девушка покинет школу сегодня же, — архимаг обращается исключительно к святому отцу, меня в комнате как будто бы и нет. — До экзаменов всего месяц, и жезла волшебницы она, как вы сами понимаете, не получит.
— Но, Гвеллан… — епископ беспокойно ерзает в кресле, — ее семья…
В эту минуту я даже проникаюсь определенной симпатией к престарелому прелату: в его словах проскальзывает явная попытка за меня заступиться.
— Предоставьте это мне! — резко бросает архимаг. Похоже, владыка Гвеллан не испытывает преклонения перед человеком, облеченным духовным саном.
Я сцепляю пальцы в замок и крепко прижимаю их к груди, — в моем мире этот жест мольбы показался бы смешным, но здесь иные времена и иные нравы. В глазах стоят слезы, я действительно готова вот-вот расплакаться. Нет, разумеется, не из-за магии, которой нет и никогда не было. Просто сейчас, стоя перед этими могущественными и влиятельными людьми, я внезапно ощущаю, насколько ужасно я устала и насколько хочу домой. В мою квартиру, где так уютно пахнет кофе, где меня ждут плюшевые мишки, рассевшиеся на диване. Под тяжелым взглядом архимага выдуманная мной стеклянная стена рушится, и я как никогда ясно осознаю: мой кошмар не закончится. Мне больше не проснуться дома. Никогда.
— Прошу простить меня, если я и вправду что-то натворила, — шепчу я, глотая слезы, — но я ничего не помню.
— Не волнуйся, дитя, — прелат выбирается из кресла и приближается ко мне. Даже поднимает ладонь, чтобы погладить меня по щеке, но вовремя одергивает себя: вряд ли подобные жесты совместимы с его саном. — Никто тебя не осудит. Если ты и оступилась, то расплатилась за свою неосмотрительность сполна. Скажи мне: быть может, у тебя были недоброжелатели среди учителей или одноклассниц? Припомни, так нередко случается: кто-то невзлюбил тебя, кто-то позавидовал. И вот уже одна из девочек, искусно прикинувшись подружкой, просит тебя о сущей безделице. Спуститься поздно вечером в хранилище и принести засушенные травы. Совсем немного. Пару щепоток, которых как раз не хватает для зелья. А вторая — тоже добрая и милая девочка — ставит на самую верхнюю полку тяжелый шар из хрусталя так, чтобы при твоем приближении к шкафу он обрушился тебе на голову. Ты не допускаешь подобного? Учитывая, сколь близко к трону стоит твой отец…
Я слишком резко встряхиваю головой — и в виски мне словно впиваются острые раскаленные спицы.
— Я не помню, Ваше Преосвященство. Даже имен девочек, с которыми училась.
Я все же не удерживаюсь и стискиваю лоб обеими ладонями, чтобы хоть как-то унять боль. И в тот же момент «злой колдун» внезапно прекращает изучать содержимое шкафа, быстро подходит ко мне и перехватывает мои запястья.
— Отец Эриний, если я не ошибаюсь, вы собирались проинспектировать хранилище. Позвольте мне сказать пару слов адептке… бывшей адептке Коэн.
Прелат согласно кивает и скрывается между уставленными колбами и ретортами полками. Вероятно, вмешиваться в дела магов он не желает.
— Убери руки, — командует "злой волшебник", едва мы остаемся одни. И мне на лоб и на затылок ложатся широкие теплые ладони. — Не бойся меня, я не причиню тебе вреда.