Глава 8
И почему я решила, что мне все известно? Все совсем не так, как в моем сне, и в то же время есть какие-то неуловимые сходства. Девочек в кабинете собралось больше, наверное, все мои однокурсницы. Директриса отчитывает своих подопечных с теми же самыми интонациями, но смысл ее речей совсем другой:
— Недопустимо, что адептки позволили так низко пасть одной из вас! И вы видите, какой трагедией кончилась простая детская шалость, как вы ее только что назвали, Марена. Удивительно недальновидно, ведь вы должны вразумлять друг друга, не давать свернуть с благословенного пути Источника.
Епископ скучает, сидя за столом, рассматривает корешки книг у меня за спиной, ждет, пока тирада директрисы подойдет к концу, чтобы… в моем сне он остановил ее поток красноречия на угрозе отчисления, интересно, что сделает теперь… Архимаг ехидно улыбается, скрестив руки. Встал почти так же — чуть в стороне. Он очень похож на мальчишку, затеявшего каверзу и уже предвкушающего результат. Похоже, епископ немного опасается — бросил несколько настороженных взглядов на затылок архимага из-под отекших век.
Я ловлю себя на том, что мои губы складываются в улыбку — искреннюю и чуть ли не восхищенную: архимаг кажется мне чуть ли не воплощением всех моих детских грез о том мужчине, быть вместе с которым — счастье. Он умный, сильный, от него будто исходит уверенность в себе… И в то же время он может быть другим, но не таким, как единственная любовь в моей жизни. Он не окажется бездушным сухарем, не будет занудно раскладывать все по полочкам…
Полно, это всего лишь первый человек, предложивший мне помощь, а мои чувства больше похожи на самовнушение. Он напоминает мне кого-то? И поэтому сердце бьется чуть быстрее, когда я смотрю на него? Но почему я не могу вспомнить, чей образ накладывается на архимага подобно едва ли не ослепительно сияющему нимбу?
Может же быть, что я потеряла и часть своей памяти из-за последствий… шока? Перемещения? Ну как можно не вспомнить, кто приходит тебе на ум, когда ты смотришь на архимага и сравниваешь его с этим таинственным некто?
А директриса непреклонно продолжает, вынуждая мои мысли умолкнуть:
— Если на то будет воля Его Преосвященства епископа Эриния и Верховного мага королевства Каридад владыки Гвеллана, вы сегодня же отправитесь домой. Без права когда-либо применять магию. Вы даже не посмеете о ней заикнуться. Преступное небрежение…
Я зажимаю рот рукой — чуть не вскрикнула от удивления. Те же слова, прямо как будто из моего сна. Только похожи они больше на спектакль — директриса притворяется, что сделала все, что могла, что готова строго наказать отступниц. И так отвлечет внимание «высокой комиссии», те должны поразиться строгости наказания и выбросить из головы причины происшествия в подвале.
— Полно, магисса Миринна, — епископ поднимает ладонь в примиряющем жесте. — Ваши адептки вряд ли поверят, что вы готовы отчислить треть выпускного курса. Несомненно, проступок их весьма значителен. Уверен, каждая из них понесет наказание. Но преступное небрежение не такое ужасное преступление, как ложь перед лицом служителя Источника. Не так ли, Гвеллан?
Архимаг склоняется в полупоклоне, скрывая усмешку:
— Безусловно, Ваше Преосвященство. Но, может быть, собравшиеся добровольно покаются и избегут кары?
Мне почему-то кажется, что эту сцену они долго репетировали, потому что понимают друг друга без слов.
— Вряд ли, — епископ одними глазами указывает на директрису, вид которой просто вопиет: «Не смейте рта раскрыть!».
— Тогда придется обнаружить отступниц моими методами, — архимаг взмахивает рукой, и вокруг него, как вокруг фокусника, начинают кружиться цветные шары.
Сферы блестят боками, словно на них светит яркое солнце, и направляются к группе шушукающихся адепток. Только некоторые замерли в напряжении — наверное, им известна подоплека этого немудрящего трюка. Мне — ни капельки неизвестно, а архимаг только отвлекает — я все еще пытаюсь понять, почему из двух коротких разговоров, недолгого наблюдения за ним и одного прикосновения к моей голове в моем сознании возник вдруг идеальный спутник.
Директриса краснеет, когда одна из сфер, темно-синяя, зависает над ней. Подожди, это же… это же их следы, всех, бывших в подвале. Только мне почудилось, что черные отпечатки принадлежат епископу, а оказывается, это директриса была там, зачем-то заходила за полки…