К Ужову меня не пустили. Зато через пару часов Эльхар пригласил к себе в кабинет. Помещение было просторным и каким-то пустым, волк явно не стремился использовать каждый квадратный метр пространства. А может — оставлял место для маневра, если что-то случится. Мне кивнули на кресло, сам владелец дома уселся напротив. Немного посмотрел на меня, тяжело вздохнул:
— Даже не знаю, с чего и начать… Какую версию истории Леды ты знаешь?
— Михеевна рассказывала, что она променяла Полоза на человека. Родители говорят, что человеческому князю ее пообещали в качестве подкрепления мирного договора. По оговорке Смертина — вторая версия больше на правду похожа.
— Она к ней и ближе, — он отвернулся к окну. — Только Леда в какой-то момент действительно прониклась симпатией к этому смертному. Потому и согласилась на уговоры отца, против воли никто волчицу за человека не отдал бы. Я ж своими глазами все это наблюдал… Правда, в отличие от всех остальных, я разделяю вас обеих. Душа-то может и одна, а вот личности совершенно разные и самостоятельные.
— Что с ними в итоге случилось? — я поджала ноги, оставив разношенные ботинки на полу.
Эльхар тяжело вздохнул. Воспоминания явно не самые приятные, но я должна знать, это ведь меня напрямую касается. Мужчина развернулся ко мне, желтоватые сейчас глаза практически не мигали. Он аккуратно накрыл мою ладонь своей, заставляя сосредоточиться на себе.
— Владислав в той жизни, когда Леда обращала его, поклялся, что волки — его семья, что он не обратит оружие против братьев. Но человеческое нутро взяло верх. Загулял, Леда не смогла простить. Он поднял на нее руку — и она ночью сбежала к отцу. Естественно, что после такого ни о каком сохранении договоренностей речи не шло.
— А Полоз? — перед глазами все еще было мертвенно-бледное лицо Ужова.
— А Полоз только этого и ждал. Вот только позже выяснилось, что Леда носит ребенка. Чьего — сложно сказать. Но вот то, что Слава устроил на стаю настоящую охоту — факт. Я… Если хочешь, я покажу тебе место, где он догнал ее. Ты упоминала, что тебя преследовал змей? Это никак не мог быть Полоз. Я лично хоронил его и Леду… Знаешь, как странно видеть ее лицо сейчас?
Я кивнула. Уж представить эти ощущения я вполне себе могла. Теплилось у меня смутное подозрение, что Эльхар в свое время был, современным языком выражаясь, «королем френдзоны». Он и сейчас выглядел на тридцать с небольшим, пусть и был пепельно-седым, и был красив даже по современным меркам, а уж каким был в юности…
Этот факт я для себя отметила мимоходом. Странное доверие наверняка было эхом прошлой жизни, как и щемящая нежность при одном только взгляде на волка. Вот только я отчетливо понимала, что это — эхо чувств разрываемой кучей эмоций древней волчицы. Как она вообще решала этот древний любовный квадрат — не знаю. Вот только я для себя выбор сделала. Разгрести наследие прошлой жизни мне, конечно, придется, как и вспомнить, что там вообще происходило, но я планирую жить только свою жизнь.
Об этом я и сказала Эльхару. Мужчина понимающе кивнул, с усмешкой проследил мой взгляд — а я не отрывала его от отражения входной двери в оконном стекле. И предложил мне продумать вопросы, которые я хочу ему задать, а пока — навестить Влада. Божечки-кошечки, какой он обаятельный! Надо непременно найти ему пару, такой чудесный мужчина не должен быть один!
Следующая фраза была для меня даже более значимой. Эльх окликнул меня уже на пороге его кабинета:
— Полина… Если хочешь — можешь пожить в моем доме, пока проблемы не решатся. И Влад тоже. Мне так даже удобнее будет вам помогать с Владиславом. Посидите немного под присмотром.
— Я не против, но мнение Влада нужно спрашивать у него.
— Само собой.
Я кивнула, выскочив в коридор. Ноги сами вели меня по переходам на первый этаж. Спальню, в которой приходил в себя Ужов, я нашла бы уже и с завязанными глазами. В кресле у входа сидела седоватая лисица, явно обрадовавшаяся, когда я предложила сменить ее. Ничего сложного от меня не требовалось — просто быть рядом и в случае ухудшения найти кого-то из старших. Но вообще, как я поняла из сухих объяснений, кризис уже миновал. Ему нужно просто много тепла, сон и вода по требованию. Когда дверь закрылась, я присела на край кровати.
Руки у него оказались ледяные, и толстое одеяло не спасало, как и натопленное помещение. Мои собственные пальцы замерзли раньше, чем я хоть немного отогрела ладонь Влада. Тот словно впитывал в себя все тепло, которое было рядом с ним, так что я, не долго думая, скинула с себя обувь и часть одежды, проскальзывая под одеяло. Поработаю живой грелкой, мне кажется, так будет больше толка. Ужов, словно чувствуя — да наверняка чувствуя! — мое присутствие, сгребает меня в охапку, притягивая к себе. Он холодный, кожа мигом покрывается мурашками, словно я по снегу босиком иду, но я все-таки кручусь, устраиваясь поудобнее, прижимаясь к спящему змею.