Чердак — а по сути полноценная мансарда, тут и жить можно было бы спокойно — радовал глаз идеальным порядком. Причем хронологическим. Самые старые сундуки и чемоданы в дальнем от окна углу, самые новые — на свету.
— Ну, раз мне разрешили здесь копаться, будем рыться. Надеюсь, тут найдется что-нибудь интересное…
Ближайший ко мне чемодан относился, навскидку, к началу двадцатого века. Откровенно мужской, это я запомнила — мама одно время интересовалась модой того периода. А вот стоящий за ним женский уже был интереснее. Я подцепила застежку, одновременно включая фонарик на телефоне. И не зря — внутри что-то блеснуло. Между слоями ткани и завернутыми в отрезы материи коробочками лежал гребень. Серебряный, с клеймом производителя, спрятанным между изгибами растительного узора. Красивая вещица. Кажется, Смертин, сам того не зная, выбрал верный способ отвлечь меня, да еще и надолго. Леда, как и любая лесная волчица, ко всяким цацкам была равнодушна, хотя Владислав и тогда ее задаривал, а вот я, Полина, в душе была той еще сорокой. Носить не носила, неудобно, мешает и все в этом духе, но собирала. Под кроватью еще со школы полные коробки побрякушек стояли.
— Чувствую себя героиней того сериала… Помнишь, которую вынудили выйти замуж, мужик ее все выбрыки прощал лет так двадцать, а она к какому-то бесхребетному мальчишке бегала? — медведь равнодушно пожал плечами, впрочем, реакции я от него и не ждала. — В детстве я ее понимала. Потом наткнулась на этот сериал в старших классах, думала, что она дуреха, своего счастья не видящая. А сейчас вот сама в таком положении по сути….
Реакции от сторожа ждать не приходилось, так что я отложила находку в сторону, вытаскивая из чемодана первый сверток. Из свертка выпала открытка, подписанная набившим оскомину почерком преподавателя Смертина, только с дореформенной орфографией.
"Леде".
Я метнулась к чемодану из другой эпохи. И нашла там похожую подпись. И еще. И еще.
Шкатулка чуть не выпала у меня из рук, тяжелые серьги блеснули в неверном свете. Он все это время ждал, надо же… Все, что лежит здесь — или как минимум половина — готовилось для реинкарнации Леды веками. Ждал…
Но становится ли от этого легче?
Находку на чердаке я переваривала достаточно долго, уже вечереть начало, когда мой сторож постучал меня по плечу, передавая свой телефон. Цифры входящего номера были смутно знакомы, медведь ткнул в кнопку громкой связи. На том конце оказался Смертин:
— Полина? Как настроение?
— Сдохнуть хочется, — уточнять, от чего именно. я не стала, пусть сам себе придумает причину.
— Я могу немного развеять твою смертную скуку. Иди собираться, Макс отвезет тебя в город. Поужинаем сегодня вне дома.
— В честь чего так?
— Решил, что тебе захочется сменить обстановку.
— Ладно, иду одеваться, поняла. Пожелания по форме одежды есть?
Если вы думали, что все эти дни я провела в одном и том же, то жестко ошиблись. То ли Смертин успел посмотреть размер моей одежды, пока я была без сознания, то ли просто у него был такой шикарный глазомер, но ворохом новых шмоток, пусть и на свой вкус, он меня обеспечил. Ограничился Олегович расплывчатым "Место приличное, но не закрытое". Понятно, значит, обойтись без вызывающих вещей, но и сильно разряжаться не обязательно.
Телефон я отдала медведю без вопросов, провоцировать лишний раз не хотелось, и уползла в комнату, игнорируя звук шагов за собой по лестнице.
Вел Макс значительно хуже Ужова, а может местность здесь была такая отвратительная, что укачивать начало даже меня. Пришлось прислониться к холодному стеклу и прикрыть глаза, чтобы мертвенно-черные силуэты деревьев не прыгали перед глазами. Зато изнутри меня распирала радость: я выбралась из леса, может, и убежать представится возможность. Нужно только смотреть внимательно.
Место, куда меня отконвоировали, оказалось достаточно уютным, а со стороны кухни доносились приятные мясные запахи. Правда, людей, на мой взгляд, было многовато, так что это оглушало в первые минуты. Смертин, надо отдать ему должное, выбрал достаточно уединенный столик, в небольшой нише, будто отделенной от основного зала. Он вообще вел себя на редкость приятно. Был таким душкой, что я невольно начинала искать во всех его действиях подвох, настолько все было… идеально? Как вылизанный шаблон, до последнего движения и жеста.
— Что-то не так?
— Все слишком хорошо.
— Разве может быть "слишком хорошо"? — под светящимися глазами мужчины становилось не по себе.