– Фредди, кто это тебя навещал? – спрашиваю я, кладя на траву свой букет и бросая к ногам сумку.
Есть что-то невероятно депрессивное в том, чтобы держать в багажнике машины сумку с набором вещей для кладбища, вам не кажется? Бутылка с проточной водой, ножницы, чтобы подрезать стебли цветов до нужной длины, лоскуты для протирки камня… ну, всякие подобные предметы.
Когда я только начала сюда ходить, то мысленно проговаривала то, что собиралась сказать на могиле. Но ничего не получалось. Так что теперь я просто сижу молча, закрыв глаза и воображая, что нахожусь в каком-то совершенно другом месте. Я придумывала для нас самые разные места. Вот я дома, на диване, лежу, пристроив ноги на коленях Фредди. А вот рядом с ним в шезлонге в Турции – мы опрометчиво поселились в битком набитом на выходные отвратительном отеле, существующем лишь за счет бесконечного количества бесплатной выпивки. Или мы сидим напротив друг друга в маленьком темном кафе Шейлы, за углом от нашего дома, том самом, куда обычно отправлялись после бурной ночи за сэндвичами с беконом и для меня еще – со свеклой, это был мой постоянный заказ. Мне не понадобилось и двух секунд, чтобы решить, куда мы пойдем сегодня. Мы были в нашей большой теплой кровати из «Савоя», смотрели друг на друга, лежа на подушках, натянув на плечи одеяло.
– Привет, – говорю я, и мои глаза медленно закрываются, на губах блуждает улыбка. – Это опять я.
Благодаря тому, что случилось прошлой ночью, я без труда рисую лицо любимого. Его пальцы переплетены с моими, теплые и сильные, и в моей голове он усмехается и шепчет:
– Уже вернулась? А ты нетерпелива.
Я слегка сержусь.
– Не могу сказать, как рада снова тебя видеть, – говорю я чуть слышным шепотом. – Я так по тебе тосковала!
Он тянется ко мне и гладит мою щеку:
– Я тоже по тебе тосковал.
И потом мы несколько минут не произносим ни слова. Я просто смотрю на него, а он вглядывается в меня так задумчиво, как никогда прежде.
– И какие у тебя новости? – наконец спрашивает он, наматывая на палец прядь моих волос.
– Вообще-то, почти никаких, – отвечаю я, и это правда, ведь все эти дни я едва ли выходила из дому. – Сегодня с Элли завтракали у мамы. Омлет с луком и сыром, потому что мама хотела испытать новую сковородку, купленную в телемагазине. – Немного молчу, потом продолжаю: – Тетя Джун и дядя Боб берут уроки стрельбы из лука.
Фредди находил регулярную смену их увлечений забавной: они, похоже, записывались на любые курсы для взрослых независимо от того, имелись ли у них способности к очередному занятию. Но дядя и тетя всегда были в хорошем настроении, настоящая соль земли, и Джун очень поддерживала маму после смерти Фредди. Подозреваю, что она так старалась для того, чтобы та могла поддерживать меня. Я восхищалась тетей Джун, она пугающе походила на маму. Обе одинаково заразительно смеялись, так, что никто вокруг тоже не мог удержаться от смеха.
– Доун и Джулия, с работы, заходили несколько дней назад, принесли открытку и виноград. Виноград! Как будто я больная. – Я слышу легкое презрение в своем голосе, и мне становится не по себе. – Впрочем, с их стороны это было замечательно, я сейчас не лучшая компания. – Умолкаю на время, потом тихо смеюсь. – Я даже и не люблю этот чертов виноград! – Не открывая глаз, я делюсь с Фредди и другими новостями. – Элли нашла новую работу, – сообщаю я, вспоминая великую новость сестры. – Она будет теперь одним из менеджеров в том модном отеле в городе. Куча бесплатной выпечки или чего-то подобного.
Что еще я могу ему сказать? В моей повседневной жизни так мало перемен. Он, наверное, хотел бы услышать что-нибудь о спорте – о футболе или регби, – но я в этом не разбираюсь.
– Пару дней назад доктор выписал мне какие-то новые пилюли, – говорю я почти робко, потому что у Фредди на этот счет пунктик; он никогда не принимал никаких таблеток. – Просто чтобы помочь мне заснуть. Мама настояла, ты ведь знаешь, как она это умеет.
Понимаю, что нет ничего постыдного в том, чтобы нуждаться в помощи, но пусть он лучше гордится тем, как я со всем справляюсь. В моей голове Фредди спрашивает, помогли ли пилюли, и я неуверенно улыбаюсь.
– Не думаю, что дело в них… Я совсем не ложилась в нашу кровать до прошлой ночи.
– И как она тебе?
– Я так боялась заснуть, – выдыхаю я, и сердце начинает биться сильнее. – Я же не знала, что встречусь с тобой. – Я глупо хихикаю. – Сегодня себя совсем по-другому чувствую, – говорю я очень тихо, хотя вокруг нет никого, кто мог бы меня услышать. – Каждый день после той катастрофы был таким… словно я двигаюсь в сером тумане или в чем-то похожем, но сегодня в нем появился свет. Это как… не знаю… – Я пожимаю плечами и оглядываюсь по сторонам в поисках подходящего образа. – Как будто ты зажег для меня факел во всей этой путанице где-то далеко-далеко, и я взяла себя в руки, чтобы идти дальше по лабиринту. Найти тебя. Что мы делаем прямо сейчас там, где ты находишься? – Я посмотрела на свои часы. – Середина дня, суббота. Можно не сомневаться, ты собираешься на футбол с Джоной.