Один из столов был занят нашими охранниками, выглядящими довольно-таки хмуро. То ли не выспались, то ли сны плохие снились, то ли еда была невкусной, то ли всё вместе… И вдобавок вокруг кучковались местные, которые едва ли не с открытыми ртами наблюдали за восседающей посреди охранников Габриэллой.
Вокруг девушки громоздилось какое-то нереальное количество тарелок, половина из которых уже была пустыми. Ферраро при этом с мрачным видом поглощала огромную порцию бобов, закиданную беконом, сосисками, сыром и ещё чем-то трудно идентифицируемым.
- Габри, привет! – помахал я ей.
Блондинка в ответ промычала что-то невнятное, активно заработала челюстями, сделала мощное глотательное движение и вяло махнула вилкой с наколотым куском бекона.
- Привет.
- Плохо спала? – поинтересовался я, тем временем оглядываясь, где тут местная раздача еды или ещё какой шведский стол.
- Угу. А когда я плохо сплю – у меня плохое настроение. А когда у меня плохое настроение – я хочу кушать.
- Не дай бог в такую депрессию впасть, - вздрогнула Аска, углядев, сколько худенькая итальянка уничтожила съестных припасов. – А ты не лопнешь?
- Даже не потолстею.
- Ух! Зависть.
- Господа Пилоты! А, господа Пилоты! – послышался крик из противоположного конца столовой. – Следуйте на мой голос!
В противоположном конце столовой обнаружилась Макинами, которая сидела за столом. Или вернее сказать – восседала.
Стол был установлен на возвышении и в отличие от остальных был покрыт белоснежной скатертью. Сама же Мари уже успела сменить лабораторный халат на красный мундир и аристократично ела при помощи ножа и вилки… гамбургер.
- Прошу, составьте мне компанию на утреннем приёме пищи, - Мари величавым жестом пригласила нас к столу. И подмигнула.
Мы с Аской переглянулись, но отказываться не стали – похоже, что у Командующей был к нам разговор.
- А вы знаете, что есть бургеры по утрам вредно? – не удержалась Аска.
- Вполне, - кивнула Мари и поправила пальцем очки на переносице. – А ещё я знаю, что курить – вредно, пить алкоголь – противно, а помирать здоровым – крайне досадно. А раз уж из вредных привычек я предпочитаю много кушать, то почему бы и не… бургер? Впрочем, вам я распорядилась подать более традиционные блюда.
Макинами демонстративно дважды хлопнула в ладоши, и мрачно выглядящий нервовец в криво сидящем поварском колпаке подкатил тележку с двумя большими блюдами, накрытыми металлическими крышечками. Ну такими, как всегда показывают во всяких там ресторанах.
- Ну-ка, ну-ка… - Аска схватила нож с вилкой и с азартом лязгнула ими. – И что там у нас?..
А вот я энтузиазма рыжей не разделял – отчего-то у меня было довольно плохое предчувствие…
Нервовец взял одно и блюд из поставил его передо мной.
- Ну живее, живее, Хьюго, - поторопила его Мари. – Остынет же. А я, между прочим, и так по доброте душевной засчитала тебе наряд по кухне в счёт штрафа. Или мне ещё не пора передумать?
Крышка перед мной была снята, и в нос ударил не самый аппетитный аромат.
- Пудинг с печенью, - объявил нервовец.
Меня перекосило.
Аска хрюкнула, пытаясь подавить приступ ржача, от моего наверняка позеленевшего лица.
Не так уж много на свете вещей, которые я в принципе не могу съесть ни с какой голодухи… Блюда из печени, к сожалению, были в их числе.
Следующая тарелка была установлена перед Лэнгли, а когда крышка оказалась снята, рыжая резко перестала хрюкать. И из рыжей начала превращаться в нежно-салатовую.
- Что… это за?.. – кое-как выдавила девушка.
Да, мне тоже хотелось бы знать. Потому что выглядело тоже на редкость отвратно…
- Хаггис, - любезно отозвалась Макинами. – Бараньи потроха (сердце, печень, лёгкие) порубленные с луком, жиром и толокном, и сваренные в бараньем желудке. С гарниром «нипс и таттис». Это такое пюре из картофеля и брюквы.
- Я ща блевану, - выдавила Аска.
- В таком случае… - Мари приподняла бровь и щёлкнула пальцами.
С нижней полки столика были извлечены две монументальные пищевые вавилонские башни на тарелках.
- Быть может… бургер?
Мы были вынуждены капитулировать перед вредной едой.
Кошмарные порождения кухни народов Британских островов были убраны с глаз долой.
- Это какое такое плохое зло мы вам сделали-то, а? – мрачно поинтересовалась Лэнгли.