Предвоенная политика нашего государства, т. е. предвоенная политика Сталина, была поразительно непоследовательной. С одной стороны — явная боязнь большой войны, готовность идти на любые уступки Гитлеру. В середине мая сорок первого распространились слухи о готовящемся подписании нового советско- германского пакта, согласно которому Германия должна была получить право свободно эксплуатировать сельское хозяйство Украины и контролировать советскую промышленность. По некоторым данным Сталин должен был 13-го июня сам поехать к Гитлеру для подписания пакта. 21-го июня за несколько часов до вторжения Сталин отдает распоряжение советскому послу в Берлине Деканозову передать Риббентропу, что Советский Союз согласен на любые уступки и готов тут же начать переговоры о более тесном сотрудничестве с Германией.
И в то же время вся военная концепция государства, вся стратегия военного руководства страны полностью следовала за дешевой газетной пропагандой. Ни в одном из штабов Красной Армии, начиная с Генштаба, не было планов оборонительных боев, — только победоносное наступление на чужой территории. Это обстоятельство в немалой степени способствовало хаосу и панике первых дней войны.
Невозможно представить себе большей помощи немцам в успехе их "вероломного и внезапного нападения" 22 июня, чем помощь, оказанная им Вождем советского народа. Прежде всего ни о каком внезапном нападении четырехмиллионной армии, сосредоточенной вдоль тысячекилометровой границы, не могло быть речи. После поражения Люфтваффе в воздушной битве за Англию, после отказа от вторжения через Ламанш всем разумным политическим деятелям стала очевидной неизбежность поворота немецкой военной машины на восток. Сталин сделал все, чтобы облегчить Гитлеру быстрейшее завоевание Европы. Он выполнил полученную по «недипломатическим» каналам просьбу фюрера убедить (т. е. заставить) французскую компартию не участвовать в движении сопротивления. В марте сорокового «Юманите» писала: "Генерал Де Голль и другие агенты британского империализма хотели бы заставить французов воевать за интересы Сити". Листовки французской компартии с призывами к солдатам не воевать с немцами печатались на немецких ротапринтах. В ноябре сорокового Торез и Дюкло радовались падению Франции; "… борьба французского народа имеет те же цели, что и борьба немецкого милитаризма. В этом смысле можно говорить о временном союзе…". Другие сателлитные компартии также были послушными. В начале февраля сорокового Вальтер Ульбрихт пишет в "Ди Вельт": "Те, которые плетут интриги против дружбы немецкого и советского народов, являются врагами немецкого народа и заклеймены как пособники британского империализма". Уже в сентябре тридцать девятого публикуется декларация компартии США: "Война Франции и Англии против Германии — война несправедливая. Американские рабочие должны саботировать любую помощь империалистам". Югославия уже давно оккупирована Гитлером. Однако первый призыв организовать сопротивление нацистам был опубликован Тито лишь 22 июня 1941 года.
В отличие от других учреждений нашего отечества Второе Главное Управление Госбезопасности (разведка) работало хорошо. 22 июля сорокового года Гитлер впервые обсуждает с командованием Вермахта "русскую проблему" и приказывает фельдмаршалу Браухичу разработать планы переброски войск и наступления на Россию. Уже через неделю на Лубянку поступило первое донесение советских агентов о планах переброски войск на восток. 18 ноября 1940 года, за месяц до утверждения фюрером плана «Барбаросса», Рихард Зорге сообщает из Японии о готовящейся немцами атаке на востоке. 29 декабря Зорге уточняет: на советской границе сконцентрировано 80 немецких дивизий, 40 дивизий сосредоточено в районе Лейпцига, 28 дивизий переброшены из Франции в Польшу. В середине мая 41-го Зорге радирует: вдоль советской границы дислоцированы шесть немецких армий, включающих 150 дивизий, нападение назначено на 20–22 июня. 12 июня, за день до публикации в «Правде» знаменитого сообщения ТАСС о том, что все разговоры об угрозе войны являются английской пропагандой, Москва впервые обратила внимание на Зорге: он получил строгий выговор за "панические и недостоверные сведения". Несмотря на это, через несколько дней новая шифровка Зорге: повторяю — на рассвете 22 июня девять немецких армий по десять дивизий каждая начнут атаку.