В ходе подготовки операции Вождь пытался несколько раз вмешаться и заставить нанести упреждающий удар, не дожидаясь начала немецкого наступления, но на этот раз Жуков и Василевский смогли защитить армию от Верховного Главнокомандующего.
Начиная с лета сорок третьего ошибки Вождя могли, конечно, нанести вред интересам страны, привести к неоправданной гибели многих тысяч солдат и офицеров, но уже не были в состоянии повлиять на ход войны. Сокрушительные бомбежки союзниками промышленных центров Германии и колоссальные потери немцев в боях сорок первого и сорок второго годов сделали свое дело. Подавляющее преимущество советских вооруженных сил в численности и технике предопределяло конечный успех каждой операции. Действительно, к лету сорок третьего советская армия насчитывала: 6,4 миллиона человек (немецкая — 5,3 миллиона) 99000 орудий (56000), 2200 «Катюш», 10000 танков (5850) и 8500 самолетов (3000). В битве на Курской дуге, начавшейся 4 июля, соотношение сил также было в нашу пользу. У немцев было: людей 900 тысяч (у нас — 1 миллион 330 тысяч), орудий — 10000 (20000), танков — 2700 (3800), самолетов — 2000 (3130).
13 июля великое сражение на Курской дуге кончилось полным разгромом немецких армий. 70000 немецких солдат и офицеров было убито, уничтожено более 4000 немецких танков и самоходок, т. е. почти все, участвовавшие в сражении, 844 орудия и 1392 самолета. Наши потери были не меньше, но в отличие от немецких они могли быть сравнительно быстро восполнены.
22 августа наши войска в третий и последний раз взяли Харьков, а 6 ноября — Киев.
Начиная с этого времени действия Вождя, приводящие к неоправданным человеческим потерям (не только советским), трудно квалифицировать, как ошибки. Большей частью они были преступлениями.
Он все меньше и меньше следит за военными операциями и все больше занимается политическими интригами, основной целью которых была ненужная и даже вредная для будущего страны и людей безудержная экспансия. Следует сказать, что непростительную помощь в создании сталинской послевоенной империи и нестабильного взрывоопасного послевоенного мира Вождю оказал Президент США Франклин Рузвельт. Первый шаг был сделан в конце сорок третьего. 24 ноября началась Тегеранская Конференция. После блестящих русских побед этого года Сталин мог совсем по-другому разговаривать с западными союзниками. Вождь был в своей стихии. Интриги, сталкивание интересов своих противников, временное объединение с более сильным против более слабого — все это было его узкой политической специальностью. В двадцатые годы именно этими методами он одного за другим отстранил от власти своих значительно более популярных и внешне блестящих соперников. В тридцатые годы он уже имел возможность пользоваться другими, более эффективными прямыми методами.
В Тегеране было принято два фундаментальных решения, важных, как казалось в то время, для обоих главных участников антигитлеровской коалиции: СССР и США. Первое решение касалось Второго фронта в Европе. Собственно говоря, в конце 43 года Вождь не так уж был заинтересован в нем. Его вполне устраивали с одной стороны все возрастающие поставки союзниками продовольствия и техники, а с другой — непрерывные бомбежки американской и английской авиацией промышленных центров Германии, позволяющие сохранять подавляющее советское превосходство в военной технике. Открыто выступить против Второго Фронта Сталин не мог. Но если уж Второй Фронт, если вторжение в Европу, то в северную Францию, подальше от наступающих советских войск, в наиболее сильно укрепленных участках "Атлантического Вала", на побережье Европы. Главным для Сталина было не принятие плана «Оверлорд», а отказ от плана Черчилля вторжения в Европу из Африки на Балканы. Не так легко было аргументированно спорить с Черчиллем. Вторжение на Балканы было логично с любых точек зрения. Практически неукрепленная береговая линия. Основные силы американских экспедиционных войск уже сосредоточены на африканском побережье. Возможность взять в клещи между наступающими с северо- востока русскими частями и продвигающимися с юго-запада союзниками огромные силы немецкого юго-восточного фронта. Рузвельт продал Сталину восточную Европу за согласие Вождя после победы над Германией расторгнуть мирный договор с Японией и принять участие в войне с ней. Кроме того Рузвельт боялся сепаратного мира между Россией и Германией. Слухи о якобы начавшихся сверхсекретных переговорах между советскими и немецкими представителями в Швеции всячески муссировались в эти месяцы в европейских столицах. Вполне возможно, что они были основаны на дезинформации, умело распространявшейся соответствующими отделами НКГБ. Как бы то ни было, Рузвельт поддержал Сталина, план «Оверлорд» был принят. Сталин обязался помочь США в войне на Японских островах (второе фундаментальное решение конференции).