6 февраля сорок пятого года Жуков собрал в штабе Фронта всех своих командармов и комкоров для согласования плана штурма Берлина. Во время совещания Сталин позвонил из Ялты, где два дня назад открылась конференция руководителей антигитлеровской коалиции. Вождь приказал: отменить берлинскую операцию, закрепиться на Одере и помочь Рокоссовскому уничтожить в Померании уже отрезанную и обреченную группировку немецких войск "Висла".
Этот приказ был для Жукова как гром среди ясного неба. За последние полмесяца наши войска прошли почти без сопротивления 500–700 километров на запад. Враг разбит. До Берлина 70 километров. Никакой обороны немцы организовать не успеют. Всем ясно: к середине февраля все будет кончено.
Что случилось? Почему Сталин вдруг поворачивает свои победоносные армии на север — в Померанию и на юг — в Силезию, Австрию и Чехословакию?
Генерал Чуйков в 1964 году (за несколько недель до снятия Хрущева) пишет: "В феврале 45 года не было ни одного из тех укреплений, на которые мы наткнулись в апреле. Враг был деморализован…"
За полтора месяца подаренной им передышки немцы построили укрепления, собрали и переформировали остатки своих разбитых частей, новый командующий войсками, обороняющими Берлин, гаулейтер Берлина, доктор Йозеф Геббельс мобилизовал молодежь из Гитлер-Югенд и ветеранов партии и труда. Конечно, все это не могло повлиять на исход войны и даже отсрочить день победы более, чем на два месяца. А «дополнительно» погибшие пара сотен тысяч советских солдат и офицеров (не говоря уже о немцах) не так уж много значили для Вождя, давно привыкшего к гораздо более внушительным числам.
Зачем это понадобилось Сталину? Что, собственно, произошло на Ялтинской конференции? Я не смог найти каких-либо достоверных данных, объясняющих это решение. По-видимому, оно было продиктовано чисто политическими мотивами. Ялтинская конференция открылась 4 февраля 1945 года. Как и в Тегеране, Рузвельт думал о предстоящих боях на Японских островах, об уменьшении американских потерь, которые, судя по предыдущим схваткам с японцами на островах Тихого океана, могли быть очень значительными. За вступление русских в войну с Японией надо было продолжать платить. Демаркационная линия раздела Германии по Эльбе, согласованная с русскими, сама по себе не решала судьбу столицы. Рузвельт согласился: Берлин берет советская армия. Весьма возможно, что Сталин дал за это какие-то туманные гарантии, касающиеся политической судьбы Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Австрии, и Президент ему поверил или сделал вид, что поверил. Старый мудрый Черчилль не верил никаким сталинским гарантиям и был против этого соглашения. Но в Ялте на него не обращали внимания. Судьбы Европы и мира решали два человека.
Теперь Сталину уже не имело политического смысла спешить со штурмом Берлина, т. е. с окончанием войны. Надо было прежде всего закрепиться в аннексируемых территориях и в будущих сателлитных государствах. Ведь создать необходимые предпосылки для их правильной судьбы, обеспечить правильное направление их будущего развития гораздо легче в ходе войны, чем после преждевременной капитуляции Германии.
К апрелю на севере и на юге война практически завершилась, и можно было вернуться к вопросу о Берлине. 1 апреля Сталин вызвал в Кремль Жукова и Конева. На встрече присутствовали Молотов, Маленков, Микоян, начальник Генштаба генерал Антонов и его заместитель по оперативной части генерал Штеменко. Сталин прочел собравшимся якобы полученную им анонимную телеграмму, подписанную "иностранный доброжелатель". В этой телеграмме утверждалось, что англо-американские силы под командованием фельдмаршала Монтгомери собираются начать наступление от Рура, обойти и взять Берлин. Поэтому надо торопиться. Он предложил Коневу и Жукову через сутки представить отдельно их планы наступления на Берлин. При утверждении плана Конева Вождь остановил свой карандаш в точке карты, отстоящей на 70 километров к юго-востоку от Берлина. Это означало, что отсюда Коневу разрешается идти на Берлин. И началась гонка. Оба полководца помчались из Кремля к своим самолетам. Конев поднялся в воздух через две минуты после Жукова.