3 декабря 1944
Моя родная!
Сегодня будет перевязка — посмотрим, в каком состоянии рана. Я кончил сборник Тимирязева. Конечно, основное там не его речи, а приложенные статьи английского биолога Гексли "Эволюция и этика", английского физика Пирсона "Наука и обязанности гражданина". Несколько наивна в социальном отношении, но замечательно верна и оригинальна в определении философии и сущности научного метода статья английского физика Винера "Расширение области восприятий". Когда по вопросам, монополизированным философией, высказывается положительный ученый, у него это получается значительно проще и лучше… Всякая предвзятая философская система (любая) догматична и, следовательно, в научном смысле реакционна. Это особенно ясно видно в примечаниях А.К.Тимирязева (сына) к этим статьям, сделанных в духе диалектического материализма. Я вообще терпеть не могу этого А.К.Тимирязева (он сейчас читает на физфаке МГУ). В своих книгах по теоретической физике он больше занят обвинениями противников в отступлении от диамата, чем теоретической физикой. На этом основании он не признает Эйнштейна, волновую механику и многое другое. Но хватит об этом. Ты пишешь, что мои, как ты их называешь, «безрассудства» происходят под влиянием окружающей среды. Это неверно. Я действительно получаю наслаждение от риска. Всего хорошего. Б.
4 декабря 1944
Моя родная!
Скучно. От нечего делать играю потихоньку в очко. Выигрываю. Прочел с начала до конца «Радугу» В.Василевской. Бездарность. А в тех местах, где она описывает собственно войну, — ни слова верного. Сейчас читаю "Мертвые души". Хоть и классик, а хорошо. Кстати, что такое классик? Лучше всего сказал об этом Тэн: "Классической называется литература, изучаемая в гимназиях". Иного определения дать нельзя. Очень интересно наблюдать за политической жизнью Румынии, даже в масштабах такого маленького городка. Вчера была демонстрация. Совсем непохоже на то, что у нас называют этим именем, и немного смешно. В общем скучно. Целую. Б.
12 декабря 1944
Моя родная!
Вчера всю ночь играл в очко. Выиграл 18000 лей. Комиссия откладывается со дня на день. Скучно. Прочел маленький сборник еврейского поэта Ошера Шварцмана. Очень хорошо. Несколько напоминает Гейне, но вполне оригинально. Чувствуется, что перевод портит. Хотелось бы почитать его побольше. Читаю сборник научных трудов Столетова, известного русского физика. Очень устарело, конечно. Грустно видеть, как много я забыл. Утешает лишь то, что легко вспоминаю. Б.
2. В госпитале. Над койкою встала высоко Видением белым стена. О чем-то родном и далеком Лениво поет тишина. В окно виноградные кисти Ползучий кустарник забросил, Деревьев зеленые листья Посыпала ржавчиной осень. Предутренний сумрак в палате, Свисток парохода вдали… У низкой железной кровати Стоят до утра костыли. Проходит сестра озабоченно, Сандальи скрипят в тишине… В осенние долгие ночи Не спится, не дремлется мне. И мелочное, и главное Смешав в темноте ночной, Проходит мое недавнее, Вчерашнее предо мной. Дороги, лощины, болота Трехдневный томительный бой, Размеренный гул самолетов И мин нарастающий вой. Спокойно карпатские горы Глядят сквозь чадру облаков, Как танки врываются в город, Ломая фанеру домов. И немцы до ужаса близко По-своему что-то кричат, И радость смертельного риска Бежать не позволит назад. Ракет разноцветные стрелы, Раскрытые бочки вина, Шампанское, водка, расстрелы, Трофеи, убийство — война. А после — прогулка веселая Под солнцем полуденных стран, Румынские нищие села, Зубчатые скалы Балкан. Болгарские плавные танцы, Цветы и восторженность встреч. Вино. Рестораны Констанцы, Певучая сербская речь. Народные пестрые сказки О древней, забытой стране, И женские пьяные ласки В полночной глухой тишине. Я знаю, что время настанет — Пойду я дорогой иною, И в памяти, будто в тумане, Померкнет пройденное мною. Заботами новыми полный, Забуду военный угар, — Дунайские белые волны, Днестровские берега. Без радостей и волнений Займут мой недолгий век Опасности уравнений И тайны библиотек. Светлеет. Соседний раненый Хрипит в беспокойном сне, И тени воспоминаний Растаяли на стене. 3.