Зоя Филипповна замолчала.
— Вы же прекрасно знаете, что сюда я забрел не на огонек, а послан райкомом партии. Не думайте, что я прыгал до потолка от восторга, получив сюда назначение. Между прочим, до вашего колхоза я работал прорабом на крупном строительстве. Жил с семьей в трехкомнатной квартире, жил неплохо. А вот теперь здесь один. Семью не могу перевезти только потому, что дочь учится в техникуме, а сын готовится в институт... Но партии надо было, и я здесь. Поэтому буду просить вас помогать мне, а не уговаривать и тем более мешать. Договорились? А теперь по существу. Все ваши беды идут оттого, что вы видите главный источник дохода и благосостояния колхоза в цехе, а надо видеть в самом сельском хозяйстве...
— Но я же объясняла вам! Только благодаря цеху мы и зажили!
— Когда я говорил о ваших бедах, то имел в виду райком. Ведь если там узнают, то сразу же прихлопнут вашу лавочку. Неужели вы этого не понимаете? Или, думаете, за такие дела вас наградят переходящим знаменем? Я лично убежден в обратном. Да, совершенно в обратном. Поэтому, пока еще райком не узнал, побеседуйте с коммунистами. Нет, не на общем собрании, а так, ну хотя бы во время уплаты членских взносов, о том, что партийной организации надо ориентировать народ не на цех, а на плановое развитие всех отраслей сельского хозяйства...
Вошел главный бухгалтер. Присогнувшись, положил перед Климовым листок бумаги.
— Вы не ошиблись? — спросил Климов.
— Никак нет. Все до копеечки.
— Семьсот восемьдесят рублей?
— Да. И шестьдесят девять копеек... Тут и зарплата, и отпускные...
— Он что, министр, что ли?
— Это от меня не зависящее. Такая уж была договоренность у Шитова с ним. И мы отступать не можем.
— Ну уж и не можем, — постукивая в раздумье карандашом по столу, сказал Климов. — Можем. Все в наших руках, и хорошее и плохое. Ну, а как вы думаете? — спросил он Зою Филипповну. — Вам не кажется слишком того... эта цифиря?
— Если была договоренность... И потом, он же получает из расчета заключенных договоров. Чем больше заключит, тем больше и получит. Значит, он заключил достаточно, если получилась такая сумма. Кроме основной зарплаты, у него еще набегает и от премиальных, и еще прогрессивка. И к тому же отпускные в этой сумме. Так что я лично не вижу здесь ничего такого, что смущает вас. И вообще, почему вы так подозрительно относитесь?
— Ну, вот уж и подозрительно, — усмехнулся Климов. — Просто слишком непривычная для меня сумма. Или у вас все столько получают? И вы столько же?
— Ну, что вы! У меня всего восемьдесят рублей оклад.
— Ну, вот видите... Нет, как угодно, но во мне каждая жилка протестует против такого дорогооплачиваемого специалиста. К тому же, с одной стороны, дело подналажено, а с другой — не будем его развивать. Так что есть смысл освободиться от услуг господина Сбытчика!
— Как это у вас, извините, все легко решается, Иван Дмитриевич, — заметил главбух. — Ведь так недолго под корень пустить всю финансовую обеспеченность. Порушить недолго. Бывали такие примеры. Налаживать трудно.
— Ну, я думаю, с помощью товарища парторга наладим.
— Тут надо подумать, с кондачка решать нельзя, — сказала Зоя Филипповна.
— Я бы на вашем месте не спешил расставаться с Михаилом Семеновичем. Пусть идет в отпуск, а за это время можно все спокойно обдумать, — сказал главбух.
— Ну нет, у меня слишком мало времени, чтобы о нем думать в течение месяца. Да и зачем думать-то? Найдем расторопного малого на его место, который будет работать рублей за сто плюс командировочные.
— Решительный вы человек, — сказал главбух, и было непонятно, осуждает он или восхищается.
— Вы что же, хотите уволить Михаила Семеновича? — словно только сейчас до нес дошло, воскликнула Зоя Филипповна.
— Точно.
— Причина? — спросил главбух.
— Любая.
— С выплатой выходного пособия?
— Ну нет, это слишком большая роскошь.
— Но он сам по собственному желанию может и не уйти.
— Уйдет. Он же человек достаточно опытный. Думаю, это ему не в новинку.
— Как все получается у нас нехорошо, — расстроенно сказала Зоя Филипповна.
— А именно?
— Приходит новый человек и рушит то, что создавалось до него. И считает себя правым, в то время как все были убеждены, что жили и работали правильно.
— Вы недовольны мною?
— Да. Тем, как вы, не советуясь ни с кем, я бы сказала диктаторски, решаете все и рушите налаженное!