— Ну, может, чего другое вам надо, мы наготовим с полным нашим удовольствием, — на свой страх и риск предлагал Найденков.
— Нет, нет. Считайте договор закрытым. До свидания!
Весь обратный путь Найденков был мрачен, зато Толик весело насвистывал, а когда надоедало свистать, включал транзистор и ставил его под самое ухо Найденкову, чтобы тот малость поразвлекся.
— Так что вот, — Захар Найденков развел руками, пытаясь показать Климову, какое у него вышло безнадежное дело. — Не хочут. Не надо, говорят, про-лон-гацию, — старательно выговорил он новое для себя слово.
— Та-ак... — озадаченно протянул Климов. — Вот, значит, как... Понятно. Ну что ж, иди отдыхай. Да не переживай очень-то. Водитель много работал?
— Досталось.
— Пусть и он отдыхает. Дня два хватит?
— За глаза.
— Ничего паренек-то?
— Да так-то ничего, поизбаловал его малость Сбытчик. К гостинице, вишь, привык. Ну, мы и в Доме приезжих храпака задавали будь здоров... Только вот съездил-то я неудачно.
— Ты здесь ни при чем. Отдыхай.
— Слыхали? — сказал Климов, как только Найденков вышел.
— Слыхала, — ответила Зоя Филипповна.
— Ну, вот вам и случай, чтобы как следует проработать меня. Но, честно говоря, никак не полагал, а все потому, что недооценил способностей Сбытчика.
— Об этом вам говорили, — холодно заметила Зоя Филипповна.
— Об этом мне не говорили, — в раздумье сказал Климов. — Но дело и не в этом. А вот как дальше быть? Откровенно говоря, так быстро я не хотел сворачивать нашу шарагу. Теперь понятно, о каком таком законе производственной необходимости он болтал. Самую главную жилку перерезал.
— О чем вы?
— О своем просчете.
— Что же вы думаете делать?
Климов промолчал.
— Да, поторопились вы уволить Михаила Семеновича.
— Хоть и через год бы уволили, все равно была бы такая эффектная концовка. Он жучок и, по всей вероятности, с такими же жучками дело имел. Поэтому они так единодушно и отказали нам в продлении договоров.
— Предполагать можно все что угодно.
— Тоже верно.
— Но все же что вы думаете делать? Не знаю, о какой вы говорили жилке, но денег, которые у нас есть, ненадолго хватит. Вы сами должны понимать, что финансирование, то есть способность к оплате всех видов расходов, в том числе и зарплаты, а это один из самых важнейших фондов, который должен быть всегда обеспечен...
— Знаю, знаю, знаю, — остановил Зою Филипповну Климов, — Чувствую, начинаете набирать силу. Еще немного, и на партбюро протянете. И правы будете.
— Вы еще способны шутить!
— Да нет, не очень способен. Ведь мне придется ехать к Сбытчику на поклон.
— Да что вы!
— Честно. Иначе никак. Вот уж он на мне отоспится... Но дело опять же не в этом, а в том, чтобы он согласился вернуться.
— Да вы что, Иван Дмитриевич! На посмешище хотите себя поставить?
— Пусть лучше смеются, чем камнями забрасывают. Иного выхода нет... А честно говоря, страшно не хочется к нему ехать.
И только тут Зоя Филипповна заметила какое-то несоответствие между словами, которые звучали довольно благодушно, и выражением лица Климова с приспущенной на глаз тяжелой бровью.
— Хотите, я съезжу? — предложила она.
— Ни за что! Авторитет парторга для меня выше, чем авторитет административного руководителя. Ну, а кроме того — я виноват, я и должен исправить свою ошибку.
Климов думал, что Сбытчик будет удивлен, увидя его. Нет. Было похоже, будто Михаил Семенович ждал его.
— Входите, входите, — любезно пригласил он. — Раздевайтесь. Вешайте сюда ваш плащик.
— Я наслежу, — не очень-то ловко себя чувствуя от такого радушного приема, сказал Климов, — на улице дождь.
— Да, наша ленинградская погодка... А вы снимайте ботинки, вот туфли. Раньше носили калоши, было очень удобно, снял — и вся грязь у вешалки. А теперь всю грязь милые гости тащат в дом, так мы завели для гостей домашние туфли. Пожалуйста!
Пришлось присесть на корточки, расшнуровать ботинки и, как в музее, надеть растоптанные, со смятым задником туфли. В этом было что-то унизительное, но Климов подавил в себе это чувство, боясь, что оно перерастет в неприязнь, и пошел за Сбытчиком в боковую комнату.
Михаил Семенович усадил его в кресло с поролоновым сиденьем, подвинул к нему торшер с баром и достал оттуда длинную бутылку с красивой этикеткой.