— Скажете тоже… — смутился Дмитрий. — А как вы узнали, что я работаю в кузнице?
— Есть тут у нас одна добрая душа. Моя бывшая кормилица Аграфена Андреевна Лопатова. Это единственный человек, с которым я делюсь. Она на другой же день навела все справки. Так мы и встретились второй раз в жизни. Но пойдемте в павильон. Там, наверное, уже всё приготовили.
Розовый павильон оказался действительно розовым. Но не потому, что был окрашен в такой цвет: весь он будто пылал алым пламенем обвивших его роз. Розы были всюду — на стенах и крыше павильона. А на площадке перед ним заросли их образовали такую плотную стену, что проход через них сузился аж до узкого тоннеля.
В этот живой тоннель и нырнула Анастасия, снова взяв Дмитрия за руку. Впрочем, это уже и не удивило его. Он почти свыкся с мыслью, что все происходящее если и не сон, то, во всяком случае, и не реальная действительность. Да и как еще можно было назвать это сказочное диво.
В самом павильоне, несмотря на огромные зеркальные окна, царил легкий розовый полумрак, что не позволяло сразу рассмотреть все детали его убранства. Хотя посмотреть здесь было на что. Вдоль стен и окон высились красивые вазоны из какого-то шелковисто-зеленого камня, в каждом из которых весело позванивал маленький фонтанчик; сверху, с потолка свисали причудливые гирлянды разноцветных китайских фонариков, а в простенках между окнами сияли голубоватой подсветкой громадные аквариумы с диковинными рыбками и не менее диковинными водорослями. Мебель здесь составляли несколько удобных плетеных кресел. А посреди павильона стоял большой круглый стол, уставленный всевозможными яствами, большую часть которых Дмитрий не только ни разу не едал, но о существовании которых никогда и не слыхивал.
Между тем Анастасия усадила его за стол, сама села напротив и пригласила жестом к началу пиршества:
— Вот вы и у меня в гостях, Митя. Берите и ешьте все, что вам понравится. И пожалуйста, не стесняйтесь. Я специально приказала прислуге не появляться здесь, чтобы не смущать вас. Но сначала выпьем за нашу встречу. — Она пододвинула к нему бутылку с искристо-золотистым вином. — Не бойтесь, я не спою вас. Это токайское, в нем не больше двадцати градусов. Но вкус, скажу вам… Впрочем, сейчас сами оцените. Только наполните бокалы: женщине, даже хозяйке, это не к лицу.
Дмитрий осторожно разлил вино, подал бокал Анастасии:
— А дальше?..
— А дальше — чокнемся и выпьем, — громко рассмеялась она. — за встречу, Митя!
— За встречу? Да, за встречу… Хотя я до сих пор не могу поверить, что все это всамделишное, не мерещится мне.
— Какой вы смешной, Митя! — снова рассмеялась Анастасия. — Что вам еще мерещится? Это я, это — вы, — коснулась она его плеча. — такие, какие мы есть. Можете даже потрогать меня рукой. А лучше — пейте до дна, и все само собой станет обыденным. Ведь все это, — обвела она рукой окружающее их великолепие, — на мой взгляд, гроша ломаного не стоит, и уж во всяком случае не помешает нам с вами стать друзьями.
— Ой, вы скажете!
— А вы против этого?
— Мне боязно даже подумать такое.
— Вот и залейте страх вином, — осушила она свой бокал.
Дмитрий также сделал несколько глотков, осторожно нацепил на вилку ломтик какой-то красной рыбы. К его удивлению, господское вино оказалось не больше чем сладкой водичкой. Ведь до сих пор он не пробовал ничего кроме самогона и был уверен, что от этого вина у него дух захватит, а на самом деле… Впрочем, уже после второго бокала все тело его налилось бодрящей силой, голова слегка затуманилась, а главное — он почувствовал себя не таким уж ничтожным и жалким и все происходящее обрело черты вполне реальные.
Анастасия тоже заметно раскраснелась. Голос ее стал глуше, но как-то проще, душевнее.
— А теперь расскажи немного о себе, Митя, — неожиданно перешла она на «ты». — Этот дядя Егор — твой родственник?
— Нет, родственников у меня нет. Совсем нет. Отец с матерью умерли, братьев и сестер Бог не дал. А дядя Егор… Мы были просто соседями. А недавно… Как вам сказать?.. В общем, взял он меня к себе заместо сына.
— Усыновил, стало быть?
— Выходит, так. Теперь я зову его отцом, а тетю Глашу — матерью. Вот и все мои близкие.
— Но есть у тебя, наверное, и любимая девушка?