— Ой, в самом деле! Что бы это могло быть?
Юноша выбрался наружу и вмиг похолодел от ужаса: в стог, что стоял рядом, должно быть, ударила молния, и теперь он пылал, как гигантская свеча, рассыпая во все стороны снопы искр.
Дождь, оказывается, давно прошел. Черная туча стремительно уходила за реку. В воздухе не было ни ветерка. Но стоило ему подуть в их сторону, как пламя перекинулось бы и на стог, в котором они укрылись.
— Настя! Настюшка! — крикнул он. — Выбирайся скорее наружу. И всю одежонку прихвати. Тут, оказывается, такое…
Анастасия не заставила себя ждать. Боже, до чего она была прекрасна испуганная, растерянная, полураздетая в свете гигантского факела пожара. Дмитрий готов был упасть на колени и молиться на нее как на неземное божество. Но она уже взяла себя в руки:
— Да, вовремя ты спохватился, Митя. Бог миловал нас. Вот твоя рубашка. И не смотри на меня, пока я приоденусь. Вот так… А теперь — бежим! Бежим, бежим, а то, не ровен час, нагрянут сюда косари, попробуй докажи им, что мы тут ни при чем.
Она первая припустилась по мокрому лугу и остановилась лишь под знакомой ивой.
— Вот теперь окончательно приведем себя в порядок. Как я, не очень похожа на бабу-ягу? — усмехнулась она, поправляя рассыпавшиеся волосы.
— Что ты, Настасьюшка! Да ты…
— Знаю, знаю, опять будешь комплименты сыпать. Но я серьезно спрашиваю. Мне ведь на люди идти. И вот еще что. Я обещала прошлый раз сказать тебе одну вещь. Так вот, слушай. Или нет, скажу в следующий раз. А сейчас мне пора, Митя. А то еще искать начнут. Здесь мы и расстанемся.
— Но как и где я снова увижу тебя?
— Жди Аграфену, она даст знать. Ну, всего тебе! — она крепко поцеловала его в губы и привычной порхающей походкой пошла к домику тетки.
Дмитрий снова остался один, машинально подобрал с земли оставшуюся после их завтрака корзинку, собрал и закопал в землю бесчисленные размокшие от дождя пакетики и обертки, посидел, подумал, бросил последний взгляд на омытый грозой луг, где догорал уже и второй стог, тот, что на несколько часов приютил их с Анастасией. И только услышав шум удаляющегося экипажа, побрел потихоньку в сторону дороги. На душе у него было почему-то грустно.
Глава седьмая
Прошло пять дней. Пять дней надежд и ожиданий. Ожиданий тем более призрачных, что Анастасия, по сути дела, ничего не обещала. Велела лишь ждать Аграфену. А что Аграфена? Такой же подневольный человек, как вся прислуга. Захотят господа — отошлют ее в какую-нибудь дальнюю деревню, захотят — засадят в каталажку. Вот и жди ее! А Анастасию, видно, опять заперли в четырех стенах. И ничем он, Дмитрий, не может ей помочь. А ведь, кажется, жизни не пожалел бы, чтобы хоть издали увидеть ее. Да где там увидеть! И узнать-то о том, что с ней, нет никакой возможности.
А узнавать было что, потому что бывшая кормилица Анастасии уже несколько дней уговаривала старую барыню отпустить с ней барышню на моление в Заречный монастырь. И уговорила-таки.
Даже сам барин не стал перечить жене с дочерью, знать, проснулась и в нем совесть. К тому же монастырь — дело святое. Может, думал он, хоть милость Всевышнего поможет укротить своенравное дитя.
Словом, как раз на сегодня и был назначен отъезд в обитель. Но откуда обо всем этом было знать тоскующему Дмитрию? Занятый срочной работой, он не заметил даже, как часов в десять утра из ворот барской усадьбы выехал знакомый экипаж и тройка резвых скакунов лихо промчалась мимо Святого ключа и часовни, где когда-то он впервые увидел барышню Мишульскую.
Она и теперь не сводила глаз с часовни и кузницы в надежде увидеть своего возлюбленного или хотя бы услышать его голос. Но все кругом лишь тонуло в летящем из-под колес облаке пыли, а в ушах раздавались бесконечные ахи да охи Аграфены, до смерти боящейся быстрой езды.
Впрочем, пожалеть ее было некому. Выехали они лишь с глухонемым кучером Афанасием, которому кричи не кричи — все без толку, и старой кухаркой Лукерьей, единственной заботой которой было набрать как можно больше снеди и сохранить ее в пути.
Путь же им предстоял неблизкий и так как он лежал через небольшую деревеньку, где жили родственники Аграфены, то решено было заглянуть и к ним на часок-другой, чтобы передохнуть перед дальней дорогой. Таков был, по крайней мере, приказ Анастасии.
Однако едва они поравнялись с домом Аграфеновых родственников, как та деловито обошла экипаж со всех сторон и безоговорочно заявила:
— Всё, приехали! Шарабан чинить надо.
— Да кто же его здесь починит? — подала голос Лукерья.