- Скорее всего, - негромко ответил он. И вот, слово за слово, вперемешку с выпивкой, и Габриэль поведал совершенно незнакомому человеку все произошедшее, все чувства и переживания. Слова лились потоком, а когда дело дошло до описания увиденного на Кони Айленд, он почувствовал влагу на щеке. Слезы? Ох и ни хрена себе!
Бармен слушал очень внимательно, иногда отвлекаясь чтобы обновить его заказ или на других посетителей. Поставив перед ним очередную двойную порцию виски, бармен негромко заговорил.
- Сэр, может быть вам следовало выслушать её?
- Вот давай без этих "сэров". Меня коробит от этого слова. Я - Габриэль.
- Хорошо, Габриэль. Я - Харпер.
- Рад знакомству, Харпер, но вот не думаю, что мне стоило выслушивать очередную её ложь. Её было предостаточно, сыт по горло.
- Но все же...
- Я вот одного не понимаю, зачем она со мной так? Зачем все эти признания в любви, зачем спать со мной, а потом бежать в объятия другого. К детям! А то что это её дети, разглядит даже слепой. Такие маленькие рыжеволосые ангелочки, точные копии своей матери. - на последнем слове голос сорвался. Перед глазами всплывали образы Элли - смеющаяся, радостная, печальная, встревоженная и, конечно же, возбужденная под ним и на нем. Страстная рыжеволосая ведьма.
- Вы любите её, сэр? То есть, Габриэль.
- Больше жизни. Я готов был ради неё на всё, но никак не ожидал такого предательства. И что странно,мой человек приставленный к ней, ничего не сообщил о детях. О том, что она не одна. Я бы не стал вновь пытаться её вернуть. Продолжал бы любить на расстоянии...
- А сколько лет детям, Габриэль? - он смотрел на бармена невидящим взглядом,затуманенный алкоголем разум пытался подсчитать возраст детей.
- Думаю, не более трёх, но одна девочка была постарше, лет пяти или семи. Но когда мы познакомились, у неё была только Рози. Хотя сейчас я уже ни в чем не уверен.
- А можно вопрос, или лучше сказать уточнение?
- Валяй, доктор Фил*. (прим.автора:Фи́ллип Кэ́лвин «Фил» Макгро́у (англ. Phillip Calvin "Phil" McGraw, род. 1 сентября 1950) — американский психолог, писатель, ведущий телевизионной программы «Доктор Фил».)
- Сколько прошло времени с того момента, когда она исчезла из больницы?
- Чуть больше трёх лет, - голос опять сорвался или мне это только кажется. Скорее всего это действие этого дешевого поила, но... боже, я помню каждый день из этих трех лет, прожитых без неё. А сейчас вспоминая всё это, благодаря доктору Филу за барной стойкой, все переживания и чувства нахлынули как цунами. Каждый треклятый день без неё был мукой, знание о том, что она жива - приносило облегчение, но ненадолго. Каждое движение, каждый вздох переполняли и так эмоционально-нестабильный организм. А дом? Боже... все напоминало о ней. А сейчас? Сейчас это в разы больнее. Блять, почему так щемит в груди?
Смотрю на шевелящиеся губы доктора Фила, но ничего не слышу. Так погрузился в воспоминания, что потерял нить разговора.
- Прости, что?
- Я говорил о том, что если предположить что детям три года, а в момент исчезновения она уже была беременна, то...
- То?
- То тогда вполне вероятно - это ваши дети. И самобичевание сейчас неуместны.
- Нет, не думаю, что такое можно предположить. Они выглядели такой счастливой, единой семьёй. Любящие. А как смотрели друг на друга? Такие чувства нельзя сыграть. Такая любовь, обожание и теплота... ах, к черту всё! - Харпер что-то забубнил, но из-за шума образовавшегося рядом, понять хоть что то было невозможно. - Налей-ка ещё. Хочу сегодня напиться в усмерть!
- Как скажите, сэр! - ну вот и опять мы вернулись к началу. Боже! А потом... потом все повторилось, виски... снова, снова и снова.
Голова шла кругом, перед глазами размытые пятна из постояльцев, немного подташнивало. Глубоко вздохнув и зажмурив глаза, в попытке восстановить круговерть в голове, я погрузился в медитацию. Но нихрена не помогло. Открыв глаза... все двоилось, а болтовня окружающих сводила с ума. Но самым убойным раздражителем стал сигаретный дым. Его было так много что казалось, если выжать мой пиджак, то никотин покапает и с него.
Но ничто не смогло стереть картинку застрявшую перед глазами, как заноза. Счастливое лицо Элли, лучащиеся любовью глаза, нежные объятия и весёлый детский смех. А тот... кто обнимал её, наверное и есть Кевин. Боже! Как он смотрел на неё! С таким обожанием! Не поддельное взаимное чувство, заметно было и с того расстояния, где стоял он. Их глаза и жесты говорили за них. А как ему живётся с тяжелыми рогами-то?