Мое платье в стиле Омбре, с плавным переходом от тёмного к светлому, как по волшебству, оказалось правильным выбором. Яркие тона - одна из причин, почему я не выбрала традиционное белое платье. Жизнь насыщенная такой бурей эмоций, событий и любящих людей, не должна тонуть в безликом белом цвете...
- Мамоська! - голос Эллы вырывает из раздумий.
- Да, детка?
- Папоська тебя везде ищет. Можно? - кивает на мой живот.
- Конечно, дорогая. - гладить мой живот это её любимое занятие. Она может сидеть часами рядом со мной, гладить живот и разговаривать с малышом. А Лия, в это время, нас рисует. Девочки с нетерпение ждут братика. - Уже не долго осталось.
- Мы ждём тебя. - проговорила в мой живот Элла.
- Пойдём, детка?
- Да. Или папу съедят все эти люди. - господи, и где она этого нахваталась.
- Не съедят,а растерзают. - смеясь, отвечаю дочери.
Габриэль устроил очередной праздник. После тихого празднования рождества и нового года в кругу семьи, он организовал это сборище. Нахватало только Элвиса, а так, кажется, собралась вся Америка. Куча незнакомых мне лиц,приветливо улыбались и что-то говорили. Среди гула голосов разобрать сказанное проблематично. Остаётся один избитый вариант-улыбаться в ответ, или как выразился Прапор из пингвинов: "улыбаемся и машем".
- Ой...
- Мамочка, что случилось?
- Элла, дорогая, найди срочно папу. - сквозь зубы простонала я. Острая боль в пояснице и внизу живота ударила как гром. - Поторопись, малышка!
- Папааааа! - с оглушительным ревом унеслась дочь. Боль скрючила так, что дышать стало трудно. Кое-как добравшись до ближайшего угла, я рухнула на пол, как подкошенная.
- Ох, малыш... - погладила свой живот. Ответом стал увесистый пинок малыша.
- Элли... Элли... - вместе с топотом множества ног, раздался взволнованный голос Гейба. -
Элли, где ты?
- Тууут, - пискнула из угла я. Очередная волна боли прокатилась по все телу. С девочками все было не так. Спазмы, боль... да, куда уж без этого, но не так как сейчас.
- Любимая... - прохрипел муж, падая на колени рядом со мной. - Элли?
- Похоже нам надо к... - не успеваю закончить фразу, как Паркинсон, миоклония и баллизм, разряд в 220 вольт, и черт знает что ещё, обрушились с новой силой. Слезы вместе с искрами, сыпались из глаз. - Прости...
- За что ты извиняешься?
Ответ повисает в воздухе. Сил ответить нету, да и кому сейчас это важно.
Любимые руки подхватывают меня с пола, так, как будто я ничего не вешу, и уносят, только ему известном направлении.
Чьи-то голоса, размытые шумы, слезы... все это постепенно исчезает с радара. Последнее что вижу, это испуганные синие глаза. Очередной взрыв боли уносит меня в темноту.
***
НЕДЕЛЮ СПУСТЯ
- Как вы себя чувствуете? - серьёзный голос доктора нарушает тишину палаты.
- Нормально, док. Скажите лучше, как мой мальчик.
- Его сейчас привезут. Последние анализы... - голос доктора Стерлинга бодрит. - И он останется с вами.
- Хвала небесам! Значит, все закончилось?
- Да. Все позади.
Боже, какое облегчение! Нас с малышом доставили прямо в операционную. Роды, начавшиеся раньше, на две недели, напугали всех, кроме докторов. Квалифицированная и скорая помощь, спасли жизни мне и малышу. Опуская медицинскую терминология я поняла только одно. У меня внутри что-то лопнуло, что повлекло боль, кровотечение и роды. Благодаря всевышнему и докторам... мой мальчик родился здоровым и крепким, но во избежании каких-то заражений и инфекций, нас поместили в отдельное крыло. Не хватало только значка "опасно для жизни", и "не входить, карантин".
Габриэль, как лев в клетке, метался под окнами больницы. Целую неделю я наблюдала непрерывное хождение любимого мужа. Он стёр не одну пару туфель, наматывая круги вокруг больницы. Его переживания и нервозность были ощутимы и через бетон со стеклом. Но, наконец-то, сегодня все закончится и мы сможем увидеть папочку.
- Элли... - раздалось от двери.
- Габриэль... - слезая с кровати, бросилась в объятия мужа. Такие родные и любимые. Ощущение что прошли годы с того момента, когда я ощущала тепло его тела.