На уроке по военной подготовке «Раз-два» тренирует нас на четыре счета становиться под ружье. А еще учит разбирать и собирать ружья, пулеметы, чистить их, бросать гранаты, прятаться в укрытия, идти в бой. Он всегда веселый, подтянутый. Но сейчас «Раз-два» совсем не бравый. Он машет руками, бежит, загребая деревянной ногой, кричит:
— Чего расселась? Отойди! Взорвется! Сейчас же отойди!
— Не взорвется! — кричу я и вскакиваю. — Я с ним два раза падала, а он хоть бы что!
Потом приехали саперы, увезли снаряд на машине, взорвали в поле. Говорят, что очень даже хорошо взорвался.
Какой в этом году ледоход! Я никогда не видела такого. Метровой толщины льдины вставали на дыбы. У моста их рвали взрывчаткой. Льдины наползали друг на друга, скрипели, громко шуршали. Поднявшаяся вода слизывала их с берега и приносила вновь. Соседняя улица плавала по самые окна.
— Много нынче покойников будет, — поговаривали старые женщины.
На берегах лежали огромные голубые чудовища — прозрачные толстые пластины.
— Сильные и крупные помрут. Вон сколько льда на берегах осталось.
— Война берет не только сильных в черную землю, — говорили другие, — ни детей, ни стариков, ни малых, ни старых не жалует. Проклятые фашисты!
Я смотрю на льды и думаю: «Льдины тоже умирают, только в них бесцветная кровь».
Мы варим щи из первой кусачей крапивы и мягких листочков лебеды. На огороде вскопали гряды, чтобы посадить картофельные глазки. Глазки растим из картофельных очисток. Из очисток мама делает лепешки. Где она их достает, мы не знаем. Картошку надо скоро сажать.
Недавно в городе заработала электростанция. Феликс смастерил электрическую плитку. На этой плитке соседка тетя Рая по утрам греет воду, чтобы размочить хлеб для Томки и Люськи. Им уже больше года, а зубов все нет. Тетя Рая ловит ложкой в горячей воде кусочки хлеба, засовывает в рот девчонкам, приговаривая. «Мясо, мясо! Ешьте мясо!»
Сегодня Игорь торжественно объявил, что будет кормить нас вареной птицей.
— Какой еще птицей? — удивляемся мы.
— Обыкновенной.
— А где взял?
— Настрелял.
Игорь хорошо стреляет из рогатки, это мы знаем. А вот где он отыскал птиц? Это — загадка. От холода и голода погибло в этом году много птах.
Голубоглазая, с белыми кудряшками девчонка Люська сидит в железной кроватке, как за решеткой. Ее выпускать нельзя — мигом куда-нибудь уползет. Худенькая Томка в одной распашонке, ноги калачиком, закрыв глаза, потихоньку покачивается на голом диване. Томка убаюкивает себя. Она никуда не уползет. Она слабая. Маленьких слабых детей сейчас много. Кормить нечем. Наша знакомая очкастая тетя Мария недавно заходила с внуком Пашей погреть ему еду. Маленький крошечный худенький мальчик этот Паша. Даже ручки просвечивают. Маму у Паши взяли на фронт, так как она медсестра. Папу тоже. Вот тетя Мария его и нянчит. Ей надо работать, поэтому Пашу она отдала в ясли. Но там холодно и голодно, а он слабый. Он не может там быть. Питание на Пашу тете Марии дают на руки. Бабушка пытается дать внуку жидкого супа, но он не берет и плачет слабо, тоскливо. Вчера Паша умер.
— Наша Томка, — говорит Игорь, — тоже слабая, мама говорит, хоть бы умерла. Какая из нее девка получится? А мне жалко.
— Если жалко, чего ты ее в одной распашонке держишь?
— Так проще, — уверил нас Игорь, — не надо штаны сушить.
При нашем появлении Люська подползла к спинке кровати, свесила ноги. Томка мигом проснулась, как щенок, заскулила тонко и тоскливо. Люська тут же начинает ей помогать.
— Есть просят, — говорит Игорь. — Мать на работе. Ничего не оставила. Сейчас! Еще не уварилось. Сейчас мяса дам!
При слове «мясо» девчонки заскулили еще больше. Мы с нетерпением смотрим на плитку, на которой стоит чугунок, ждем.
— Ладно, ничего, съедобное! — Игорь вытаскивает из чугунка какие- то тощие косточки, на которых присохло немного волоконец, раздает кусочки. Что-то не совсем вкусно, хотя и хочется есть. Мясо темное жесткое и горьковатое.
— Без соли всегда так, — успокаивает нас Игорь.
Девчонки, причмокивая, сосут птичьи ножки.
Потом уж, много дней спустя, узнали мы, что Игорь накормил нас воронами.
Рассказано по случаю...
Будь моя воля, я бы воздвигла памятник детям войны. Этому маленькому мальчику Паше, умершему от холода и голода. Детям, не родившимся из-за войны. Детям, спасавшим других детей.